Дуэль на соленых огурцах
Шрифт:
– "Сделать паузу" - это, что ли, лечь в анабиоз?
– Нет, но эквивалентно. Личность записывается на носитель информации, а затем восстанавливается. В таком же теле или другом. Как моя личность, например, помещена в это специально выращенное тело.
– И что дальше?
– Он выбрал эмиграцию. Я его перетащила на несколько провинциальную, но, в общем, культурную, приличную планету, где у меня постоянное гражданство. Австралию немножко по аналогии напоминает. Однако, как меня и предупреждали, кончилось это плохо. Через три года он повесился от тоски и ностальгии.
Не чокаясь, выпили.
– Ну, - спросила Люся, - какие еще вопросы?
– А можно спросить, что такое секундант проекта?
– Осторожничаешь?
– усмехнулась Люся.
– Правильно. Но про секунданта можно. У нас модель научной деятельности предполагает, что исследователь добровольно рискует своей жизнью, если сильно затрагиваются интересы и жизни разумных существ. В случае трагических последствий твоего проекта раскручивается рулетка - и закладывается, скажем, 5%, что ты должен будешь умереть. А поскольку часто имеется две или даже больше конкурирующих точек зрения - научный проект нередко реально представляет собой своего рода дуэль. На соленых огурцах.
– Звучит бредово, - высказался Григорий.
– А если какой-нибудь Эйнштейн трусоват, его к науке не подпустят?
– Хочешь - верь, хочешь - не верь, - пожала плечами Люся.
– Но, кстати, в математике и теоретической физике такая модель действительно почти не применяется. А вот финансирование серьезного социального проекта пробить значительно легче, если ты готов поставить на кон свою жизнь.
– Можно пример такого проекта?
– М-м... Ну, вот недавно в очередной раз решался вопрос, помогать вам или не помогать с лекарством против СПИДа. Пока решено не помогать, поскольку появление лекарства чревато серией войн в Африке, - погибнет несколько миллионов. Однако, с другой стороны, сохранение нынешней ситуации повышает вероятность атомного теракта в Штатах, а затем - их довольно быстрой деградации. Что тоже по ряду причин в ближайшем будущем не есть хорошо, поскольку чревато такими катаклизмами, по сравнению с которыми нынешний кризис - просто разминка. Вот такая жизнерадостная вилка вариантов.
– А секунданты все-таки кто такие и зачем они?
– Мы стараемся, чтобы аборигены хотя бы в лице отдельных представителей разделяли ответственность за важнейшие решения по их цивилизации. Таких аборигенов и называют секундантами.
– Они тоже ставят свою жизнь?
– Обычно нет, большинство из них к этому не готовы. У вас очень гедонистическая культура. (гедонизм - стремление к наслаждениям как главной цели жизни.
– Примечание автора). Погоди-ка...
Люся, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла, как бы к чему-то прислушиваясь, затем глянула на часы.
– Слушай, журналюга, у меня мало времени. Заканчивай интервью. Три... нет, два последних вопроса - и разбегаемся.
– Почему твой... э-э... оппонент принял меня за секунданта?
– Потому, что тебе в этот момент казалось, что ты готов на все, чтобы восстановить наши отношения. Действительно, было похоже на спектр эмоций и установок хорошего секунданта.
– А на самом деле я не
– Слушай, я тебя позвала не для того, чтобы рассусоливать насчет отношений, которые давно закончены!
– Ты только что обещала ответить на два последних вопроса - это мой последний вопрос.
Люся тяжело вздохнула.
– Вот же ты упертый гад. Я ведь тебе уже объясняла - главная проблема наших отношений в том, что ты хочешь иметь нормальную семью. А я для этого совершенно не гожусь по многим, теперь отчасти понятным тебе причинам. Я в принципе согласна была некоторое время поболтаться при тебе в статусе "не пришей к пизде рукав" - но нервы не выдерживают твоего постоянного хамства типа "Я уже еду и поворачивать не буду!". Которое часть тебя, от него ты избавиться не в состоянии! Все, пошли, не рви душу!!!
* * *
В прихожей, глядя, как мрачный Григорий одевается, Люся усмехнулась:
– Знаешь, расчленить и сожрать тебя, кажется, было бы проще и приятнее таких разговоров. Ладно, давай иди...
Она потрепала его по щеке, чуть задержала ладонь...
...И их бросило друг к другу...
* * *
– М-да, - сказала Люся, приподнимаясь на локте и озирая разбросанную по ковру в прихожей одежду.
– Типа, приспичило. Но ты ведь осознаешь, что секс - это не повод для продолжения знакомства?
Григорий пробормотал что-то невнятное.
– Не осознаешь. Плохо. Может, все-таки тебя для верности расчленить и сожрать?
И она куснула его за плечо.
– Эй! Больно!
– пожаловался Григорий.
– А где галактический гуманизм? Неужели нельзя предварительно безболезненно убить?
– Страдания облагораживают. И, говорят, улучшают вкус. У тебя, правда, он и так должен быть неплохой - судя по темпераменту, похоже, прошедший месяц ты ни с кем не трахался, а постился и молился? Не бурчи. Отвечай членораздельно. И имей, кстати, в виду, что в меня встроен детектор лжи.
– Ну, как-то не было настроения трахаться. Ни с кем, кроме тебя.
– Честно говоря, не ожидала, что ты такой, типа, однолюб. Ладно, давай вставать. У меня реально дефицит времени.
– Еще минуту. Давно тебя не чувствовал рядом. А я могу стать секундантом?
– Сложный вопрос, - помолчав, ответила Люся.
– Мне кажется, да, хотя надо пройти тестирование. Но тебе пришлось бы довольно сильно изменить свою жизнь и многому научиться.
– А как пройти тестирование?
– Позвонишь мне послезавтра, если надумаешь. Встаем.
– Поцелуй меня - и встаем.
– Гриша, я серьезно: то, что у нас сейчас было, - ничего не значит по сравнению с любой твоей фразочкой типа "Я уже еду и поворачивать не буду!".
– Ну, прости меня.
– Да причем тут прости! Ну, простила! Но роль коврика, о который регулярно вытирают ноги, - не мое амплуа! И не вздумай ко мне приставать! У нас с тобой чисто деловые отношения!
– Я понимаю, - смиренно сказал Григорий.
– И не буду приставать. Просто подожду, ладно?