Дуэль
Шрифт:
Афина закричала на свою новообретенную золовку, которая пришла в ужас от того, что ее не оказалось в Мэддокс-Хаусе во время пожара, и от того, что ее уличили в ее проступке.
– Вы предостерегали меня, что я не должна позволить соблазнить себя, – кричала Афина, – посмотрите на себя! Вернуться утром домой в том же платье, в котором были вчера вечером! И не с кем иным, как с Карсуэллом! Этот человек – бесстыжий лгун! Он такой же негодяй, как и ваш брат, и вы не будете иметь с ним ничего общего, вы меня слышите?
Поскольку Афина была почти на фут ниже ростом, чем леди Дороти, и поскольку Доро явно намеревалась
– Что бы ни сделал мой брат, что вызвало у вас такое раздражение, дорогая, уверена, что он сумеет убедительно извиниться. Если вы будете правильно разыгрывать свою карту, получите новый браслет или собственный выезд.
– Мне ничего не нужно от вашего брата! Мне не нужен ваш брат! Он лжец, он чудовище, он бабник и… чудовище, – повторила Афина, не придумав ничего нового.
Леди Марден пожурила ее за крик. От шума у старой графини начинала болеть голова, это во-первых, а во-вторых, такое поведение не приличествует леди и совершенно не подобает графине.
Посему Афина пошла наверх и накричала на глухую собаку.
Йен ожидал, что в его доме кипит бурная деятельность, как в улье, что рабочие скребут стены, выносят ковры. Он ожидал, что жена обрадуется, поскольку теперь им известно имя поджигателя, и еще он ожидал, что остаток дня они проведут в номере гостиницы, который он оставил за собой.
В холле никого не было – ни дворецкого, ни лакея, хотя двери и окна были открыты, чтобы из дома выветрился запах дыма. В гостиной никого не было, как и в библиотеке, и в столовой, хотя он знал, что его сестра вернулась – он видел, подъехав к дому, что принадлежавшие ему раньше гнедые мчатся по улице, запряженные в коляску Карсуэлла. Он знал, что мать встала, потому что капитан собирался зайти к ним через час. Ренсдейл не спал, потому что Йен сам разбудил его.
Он понял – что-то случилось. Не катастрофа, потому что тогда кто-то послал бы за ним или встретил его в дверях.
Но что-то случилось, и с замиранием сердца Йен понял, что виноват в этом он.
Юный Ренслоу только покачал головой. Собака спряталась под кроватью, даже не встретив его ритуальным рычанием. Йен ослабил воротник рубашки, внезапно ставший тесным.
Он шел в свою спальню, словно на виселицу. Все двери в коридоре были закрыты; ни одна горничная не пробежала мимо него. Эта тишина была хуже смертного приговора.
Трус ушел бы. Йен подумал было уйти, но вспомнил о медальоне с рубином в виде сердечка, который нес в руке и который купил у ювелира рядом с банком. Он еще не сделал свадебного подарка Афине, а ее брачная ночь была испорчена. Может быть, за медальон ему отпустят грех, который он невольно совершил.
Может быть, рак клешней свистнет.
– Я вам верила! – закричала его изящная, обожаемая женушка, когда Йен вошел в спальню. – Я думала, что, по крайней мере, вашему-то слову уж можно верить!
– Я…
– Я думала, что вы человек чести, несмотря на ваше распутство!
– Я…
– Вы мне лгали! – крикнула она, швырнув последнюю пару его шлепанцев ему на стол.
Он успел поймать чернильницу.
– Вы…
– О нет, нет, не получится! Вам не удастся переложить на меня ответственность за ваши грехи. Это вы лгали, это вы заставили меня поверить, что хотите жениться на мне,
– Да, но…
– Вы выстрелили в моего маленького братика! Лучший способ защиты – хорошее оскорбление, и Йен сам пошел в наступление.
– Ну а вы солгали мне о его физических недостатках. Я думал, что сделал его инвалидом на всю жизнь, а оказывается, он уже был калекой. Вы заставили меня чувствовать себя виноватым в большей степени, чем это было на самом деле.
– Откуда мне было знать, что вы чувствует себя виноватым, когда я не знала, что вам есть из-за чего чувствовать себя виноватым? Больше того, все знают о Трое о том, что с ним сделали, когда он был младенцем. Ренсдейл должен был сказать вам, когда вы обсуждали наш брак, на случай если вы будете обеспокоены тем, что ваши дети могут нести на себе проклятие Ренслоу. Полагаю, это не имеет для вас значения, ведь вы любите вашу сестру, несмотря на ее оспины, и вашу мать, которая принимается чихать от одного-единственного цветка. Я решила, что вы сможете любить наших деток при всех условиях.
– Смогу любить и буду любить.
– Как вы можете полагать, что я в это поверю, после того как вы столько раз лгали мне?
– Это нельзя назвать ложью в полном смысле слова, и у меня были для этого веские основания.
– Для лжи не существует веских оснований!
– Существует. Будьте же разумны, Эффи. Вы были здесь, вы были в расстройстве. Я не хотел увеличивать ваше горе мыслями о том, что вы оказались рядом с тем, кто…
– Убил моего брата? Я вышла замуж за того, кто мог убить моего брата, если бы не хорошие врачи и везение?
– Я не хотел, чтобы вы меня возненавидели.
– И вам больше нечего сказать, почему вы лгали мне? Почему женились на мне, пользуясь ложными предлогами? Почему обещали мне, что я могу вам верить? Это все, что вы можете мне сказать?
Нет, не все. И он сказал:
– Я вас люблю.
Глава 25
Почему женщина выходит замуж за кого-то, а потом думает, что этот кто-то изменится?
Почему мужчина не понимает, что в браке меняются все?
Дверь, соединявшая их спальни, захлопнулась вместе с надеждой на романтическую полуденную интерлюдию. Щелканье замка прозвучало как похоронный звон его надеждам на ночь, судя по всему. Йен подумал, не подсунуть ли медальон с рубином под дверь, но усомнился, что Афину можно подкупить взяткой. И потом, медальон не пролез бы.
Он сел за письменный стол, убрал шлепанцы, которые она туда зашвырнула, и сочинил письмо. В письме он объяснял все, о чем умолчал касательно дуэли: отлетевшую рикошетом пулю, трусость и низость Пейджа, его, Йена, решение остаться дома и ухаживать за Троем, вместо того чтобы бежать за границу. Он виноват в том, что случилось с мальчиком, писал он, но он никогда не намеревался причинить зло ни ему, ни ей. Когда он понял, что по его вине рухнули ее перспективы вступить в достойный брак, он решил все поправить единственным приличествующим джентльмену способом.