Дуэт смерти
Шрифт:
— Еле-еле, — буркнула Ева. — Готов взять вину на себя, а ведь он не знает о диске с видео. Тут убийца даром время потерял. Макмастерс меня спросил, как ему это вынести, и у меня не было ответа. Я не знаю, что это такое — иметь ребенка, но точно знаю: когда убивают ребенка — это самое страшное. Мы все это чувствуем. Не знаю, как люди выдерживают, когда это их ребенок.
— Большинство уповает на естественный порядок вещей. Дети хоронят своих родителей, а не наоборот. Но мы-то с вами знаем, что ни просто смерть, ни — тем более! — насильственная
— Да. — Ева вспомнила, что сказал ей Соммерсет. — Да, мне уже говорили. Как бы то ни было, вернемся к панихиде. Я думаю, он найдет способ туда пробраться. Мне кажется, он захочет полюбоваться на дело рук своих. Ему захочется увидеть, как Макмастерс страдает. Он же должен быть абсолютно уверен, что работа выполнена на совесть, разве не так? Он, конечно, целеустремлен, но он же молод! Какой смысл ломать человеку жизнь, если потом не увидишь, как он корчится?
— Я согласна. Очень высока вероятность, что он найдет способ проникнуть на панихиду, понаблюдать за Макмастерсом. Девочка послужила орудием. Мишенью был Макмастерс.
— Вот и я так думаю, — кивнула Ева. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.
— Я жалею лишь об одном: что не могу найти предлог и остаться здесь до конца дня. Я бы с удовольствием здесь работала. Тут чудесно. Я здесь читала курс лекций, пару раз побывала на спектаклях, но…
— Погодите. Лекции. Спектакли. В смысле… тут есть театр?
— Да, у них тут прекрасный театр.
— И широкая публика имеет доступ?
— Конечно. Они…
— Погодите, — нетерпеливо прервала Ева свою собеседницу и выхватила телефон. — Доктор Лапкофф.
— Да?
— Мне нужен список всех спектаклей, концертов, лекций, киносеансов, голографических и живых выступлений, открытых для публики, с апреля до прошедшей субботы. Перешлите на этот адрес. — Ева продиктовала адрес своей электронной почты в Центральном полицейском управлении.
— Я это устрою.
— Спасибо.
— Вы знакомы с Пич? — удивилась Мира, когда Ева дала отбой и ввела другой номер.
— А? Да, типа того. А вы ее знаете?
— Да. Мы с Деннисом — спонсоры университета. Он много лет здесь преподавал.
— Он… правда? Он здесь преподавал?
— Вы же знаете, он профессор.
Ева вспомнила Денниса Миру, его мешковатые кардиганы, вечно застегнутые не на ту пуговицу, его добрые глаза, его очаровательную рассеянность.
— Да, но я как-то не думала…
— Он до сих пор выступает с лекциями, иногда берет целый курс. Мы очень дружны с Пич и ее семьей.
— Мир тесен. Джеми, — заговорила Ева в трубку. — Ты в Колумбии ходил на спектакли, концерты, лекции и еще что-то в этом роде, начиная с апреля?
— Что? — У него был отрешенный стеклянный взгляд сумасшедшего электронщика,
— Нет, не то. Что-то такое, куда Дина захотела бы пойти.
— Ты имеешь в виду пение с танцами и всякое такое дерьмо? — Через видеоэкран он бросил на Еву свойственный юности надменно-страдальческий взгляд. — Что я там забыл?
— Я так и думала. — Ева дала отбой и позвонила Пибоди. — Вернись на место, забери любые театральные программки, плакаты, сувениры — все, что имеет отношение к театру, концертам, выступлениям, лекциям в Колумбии с момента первой встречи до прошлой субботы. Привези в Управление. Бери все, что найдешь.
— Сделаю. Да, насчет кроссовок. Я тут подумала о том, что ты сказала. Верхний Ист-Сайд — не его место. И вряд ли он ходил за покупками туда же, куда и Дина: не хотел рисковать, чтоб его не засекли даже случайно. Так что я сконцентрировалась на продажах в нижней части города. Просто интуитивно.
— Неплохо. Разработаем ее первым делом. Найди мне программки и дуй в Управление. Буду там через час. — Ева сунула телефон в карман и встала. — Спасибо. Отличную мысль вы мне подали. Надо ехать.
— Если вы едете в Управление, может, и меня подбросите?
— Но мне по дороге придется повидать одного парня насчет его мертвого брата.
Мира взяла в руки свою большую бледно-розовую сумку.
— Это так интересно! Возьмете меня с собой?
— Если хотите. Он кандидат. Не в верхней строчке рейтинга, но… В общем, если начнет выдрючиваться, можете огреть его этой торбой. Думаю, вы сумеете его оглоушить.
Мира с любовью провела ладонью по нежно-розовой коже.
— У каждого из нас свое оружие.
Когда они сели в машину, Ева провела проверку по Риссо Бэнксу, получила его рабочий и домашний адрес:
— Белый, двадцать четыре года. После ареста и злосчастной смерти брата не совал нос куда не следует. Имеет работу, приносящую доход. Кстати, это вписывается в психологический портрет. Не женат, записей о сожителях не имеется. Тоже вписывается. И в то же время нет. Его брат выпал в осадок… в буквальном смысле — нырнул вниз головой с четвертого этажа. Макмастерс — босс, не он вел следствие, и арест был произведен совместно с Особым отделом. Сесил, старший брат, толкал наркоту и обслуживал педофилов малолетками.
— Милейший парень! — усмехнулась Мира.
— Да, похоже на то. Его не насиловали, не били, не душили ни подушкой, ни руками. Он выпал из окна в попытке избежать ареста. И все-таки проверить надо.
— Это ведь сводится к вычеркиванию, не правда ли? Беготня, телефонные разговоры, уточнение деталей. — Мира устроилась поудобнее на сиденье. — Какая необычная машина! Снаружи кажется такой заурядной, а электронной начинки у нее внутри больше, чем у меня в кабинете. И она такая удобная… и ход плавный, — добавила она, пока Ева прокладывала себе путь в потоке уличного движения.