Дух демона
Шрифт:
С этими словами капитан крепко пожал Джоджонаху руку, и магистр повернулся, готовый ступить на пристань.
На последней ступеньке он вдруг задержался. Внутри его происходила отчаянная борьба совести с благоразумием.
— Капитан Альюмет, — наконец позвал он, поворачиваясь назад.
Джоджонах заметил, что матросы тоже подняли головы. Он понимал: они услышат каждое его слово, но это не остановило магистра.
— В грядущие месяцы ты, скорее всего, услышишь о человеке по имени Эвелин Десбрис. Брат Эвелин был монахом в Санта-Мир-Абель.
— Такое имя мне неизвестно, — ответил капитан Альюмет.
— Ты о нем обязательно услышишь, — с убеждением сказал Джоджонах. — И услышишь
Капитан Альюмет молчал. Джоджонах тоже приумолк; слова давались ему с трудом.
— Но говорю тебе со всей откровенностью, — продолжал магистр, понимая, что сейчас он переступает очень тонкую грань. Он опять замолчал, с трудом проглатывая слюну, — Эти истории — ложь. Либо их станут рассказывать так, чтобы опорочить брата Эвелина. Уверяю тебя, все поступки этого человека были продиктованы совестью, а совесть его всегда вдохновлялась свыше. Не побоюсь сказать, что она вдохновлялась Богом.
Матросы пожали плечами, посчитав, что к ним эти слова не имеют никакого отношения. Но капитан Альюмет почувствовал, как тяжело дается Джоджонаху каждое слово, и понял, что для магистра настал поворотный момент в его жизни. Бехренец был достаточно проницательным, чтобы понять: истории об этом не известном ему монахе действительно могут иметь какое-то отношение к нему самому и ко всем, кто связан с Абеликанской церковью. Капитан кивнул в ответ.
— Никогда еще в недрах Абеликанской церкви не появлялось столь честного и достойного человека, как Эвелин Десбрис, — твердо произнес Джоджонах и сошел с трапа «Сауди Хасинты».
Он понимал, чем рискует. Может случиться, что однажды корабль зайдет в Санта-Мир-Абель, и капитан Альюмет, а скорее — кто-нибудь из матросов, слышавших слова Джоджонаха, заведет разговор с монахами или даже с самим отцом-настоятелем Марквортом. Глупо было бы теперь пытаться как-то смягчить сказанное или, хуже того, отказаться от своих слов. Он сказал об Эвелине во всеуслышание. Значит, так тому и быть.
Слова, произнесенные Джоджонахом, продолжали звучать в его ушах, когда он шагал по Эмвою. Душу магистра переполняли сомнения. Джоджонаху удалось найти повозку, направлявшуюся на восток. Возница оказался членом церкви и, подобно капитану Альюмету, человеком дружелюбным и щедрым. И все же, когда через три дня они расстались в нескольких милях от ворот Санта-Мир-Абель, Джоджонах не решился рассказать ему правду об Эвелине.
Сомнения магистра рассеялись лишь тогда, когда впереди выросла громада монастыря. Санта-Мир-Абель был внушительным и впечатляющим местом с его древними крепкими стенами, являвшимися как бы продолжением прибрежных гор. Всякий раз, когда Джоджонах глядел на монастырь издали, он вспоминал о долгой истории церкви, о традициях, сложившихся задолго до Маркворта и доброго десятка отцов-настоятелей, правивших до него. И вновь у Джоджонаха появилось ощущение, словно над ним парит ясно осязаемый дух Эвелина. Сомнения сменились желанием проникнуть как можно глубже в прошлое ордена и узнать, как все происходило многие века назад. Магистр Джоджонах не верил, что церковь в ее нынешнем состоянии могла бы сделать свое учение господствующим. Сегодня люди приходили в церковь по привычке, становились «верующими», поскольку таковыми были их отцы, деды, прадеды и так далее. Таких, как Альюмет, обратившихся к вере по велению сердца, а не по привычке, были единицы.
Но не могло же быть так в те давние, изначальные времена, — рассуждал Джоджонах. И если бы горстка людей сегодня приняла сердцем вероучение современной церкви, им бы ни за что
Воодушевленный своим новым пониманием, магистр Джоджонах подошел к массивным воротам монастыря. Здесь он провел две трети своей жизни. Но сейчас это место казалось ему лишь красивой декорацией. Он пока еще не нащупал истину, однако с помощью духа Эвелина, направлявшего его действия, намеревался ее отыскать.
ГЛАВА 20
ПО СЛЕДУ
Оставив позади знакомую и до недавнего времени вполне безопасную жизнь в Палмарисе, Коннор Билдеборох не испытывал ни малейшего волнения. Он часто бывал в глуши северных земель и потому не сомневался, что сумеет избежать любых неожиданностей, связанных с враждебными тварями. А их в этих местах хватало. Но великанов со смертоносными булыжниками почти не осталось; что же касается гоблинов и поври — лошадей у них отродясь не было, и потому им просто не угнаться за быстроногим Грейстоуном.
Когда Коннор, отдалившись от Палмариса миль на тридцать, остановился на ночлег, он и тогда особо не тревожился. Прятаться он умел, а летом можно обойтись и без костра. Он устроился под густыми ветвями какого-то кустарника. Рядом пасся Грейстоун, изредка нарушая тишину негромким ржанием.
Следующий день и ночь также прошли без треволнений. Коннор избегал ехать прямо по дороге, но с пути не сбивался и двигался достаточно быстро.
Настал третий день путешествия. Когда расстояние, отделявшее Коннора от Палмариса, перевалило за сотню миль, ему попались развалины крестьянского дома и амбара. Для опытного следопыта не составило труда понять, что в минувшие дни здесь побывало не менее двух десятков гоблинов. Однако куда они направились, сказать было сложно. Эта неопределенность, а также низкие тучи, предвещавшие дождь, заставили молодого аристократа не мешкая продолжить путь. Он избрал легкую дорогу и где-то под вечер догнал отряд гоблинов. К этому времени пошел легкий дождь. Хорошо хоть, что отряд состоял из одних гоблинов. Но в своих предположениях Коннор ошибся: гоблинов было в два раза больше — вооруженных и обладающих неким подобием боевой дисциплины. Они двигались на северо-запад, и Коннор счел благоразумным поехать вслед за ними. Если слухи верны, тогда, глядишь, эти придурковатые твари выведут его к отряду, действующему на севере, и к тому человеку, который владеет силой магических камней.
Коннор остановился на ночлег в полумиле от лагеря гоблинов. Когда совсем стемнело, он отважился приблизиться к самой границе лагеря. И вновь его поразила выучка этих обычно расхлябанных тварей. Коннору удалось подойти настолько близко, что слышались обрывки разговоров. В основном это были жалобы и сетования, но ему удалось подслушать и кое-что поинтереснее. Коннор узнал, что большинство великанов убралось восвояси, а поври слишком озабочены собственными проблемами и судьба гоблинов их не волнует.
Двое гоблинов заспорили о том, куда идти дальше. Коннор сообразил, что один из них намерен отправиться в сторону занятых врагами городов — в Кертинеллу и Ландсдаун.
— А-аа! — завопил другой. — Ты чё, не слыхивал про Коз-козио? Мейер Дек спалил его в костре, а потом и того порешили! Да там никого, окромя Полуночника и его головорезов! Дурняк ты, крышка ихним городам. Валяй туда, ежели хотишь огненным шаром схлопотать!
Коннор широко улыбнулся. Он вернулся к месту своего ночлега и даже сумел на несколько часов вздремнуть, но уже до рассвета вновь был на ногах. Он опять двинулся вслед за отрядом гоблинов, намереваясь вместе с ними дать широкий крюк на запад, а затем вернуться и обследовать местность близ Кертинеллы и Ландсдауна.