Дух Древнего
Шрифт:
— А где же ещё, — фыркнул княжич.
— Меж рёбер, — бросил я, выходя на центр импровизированной арены. — Вы и дальше скулить будете, или атакуете?
Переход от благодушия к злости оказался моментальным. Только что глаза Волкова сверкали весельем, но в миг налились кровью.
Его лицо вспыхнуло красным. Ноздри раздулись. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки. Он зарычал, как волк, и кинулся ко мне.
Ложный взмах. Рубящий удар летит сверху и тут же меняеет направление.
Я просто подставил клинок
Звон от столкновения вышел громкий. Чистый. Словно кто-то стащил треугольник из симфонического кружка и ударил по нему палочкой.
Руку княжича тряхнуло. Ей передалась вибрация от меча. Прошла от пальцев до плеча. Долбанула в суставы. Ладонь разжалась, и меч полетел на землю.
— Ай, — волков затряс отсушенной рукой, — я же сказал, без магии.
— А я согласился, — хмыкнул я и вдарил ему в челюсть с левой.
Он даже не вскрикнул. Рухнул как подкошенный. Только шлейф от двух вылетевших зубов напоминал, что только что передо мной стоял человек.
— Ну, вот и всё, — я обвёл взглядом зрителей, — не знаю, называется ли это у вас фехтованием, но сила рук важна.
Песок под ногами разъезжался. Зрители расходились в стороны. Кто-то захлопал. Сначала медленно и вяло, но потом апплодисменты стали сильней. Кто-то свистнул, выкрикнул браво. До ушей доносились обсуждения боя. Предположения о моей физической силе.
Вот, кто ещё тут диванный эксперт. Я все шесть лет занимался со штангой. Восстанавливал себе физическую форму. Интересно, они держали в руках копьё? Настоящее, боевое.
Оно так-то не тяжёлое, но постой с ним целый день. Или в бою им поработай несколько часов. Вот я и использовал вместо копья гриф от штанги. Проработал связки так сказать.
— Княжич, — я воткнул клинок в песок и протянул ему руку, — надеюсь, Вы смиренно примите урок, что не стоит бросаться оскорблениями, и выполните обещание?
Я ожидал, что сейчас начнётся торговля. Он начнёт и дальше обвинять меня в использовании магии, но он удивил. Бросил взгляд в сторону, где стоял незнакомый мне преподаватель рядом с заведующим кафедрой Конрадом Бергсоном, и ухватился за руку:
— Зубы я залечу, но урок запомню, — он кроваво улыбнулся и встал на ноги, — моё слово твердо, хоть Ваша победа, граф, и не совсем по канонам фехтовального спорта.
— Зачем портить клинок, когда можно решить вопрос руками? — улыбнулся я.
Волков напрягся на секунду, но тут же кивнул:
— Этот урок я тоже запомню, — он утёр губы тыльной стороной ладони, — надеюсь, вы научите меня этому блоку?
— Научу, — кивнул я, чувствуя, как одним вопросом становится меньше. Теперь в новый клуб надо искать не троих, а лишь двоих.
— Кстати, что у Вас за кружок? — спросил Волков, убирая меч в ножны за спиной.
— Сам пока не знаю, — пожал я плечами и улыбнулся, — только иду его открывать. — Я протянул ему руку, — и давай на «ты»,
— Владимир, — ответил на рукопожатие Волков, а в его глазах читалось удивление.
— Приятно познакомиться, — кивнул я и отвернулся от него: — идём, тут где-то мой друг ждёт. Найдём ещё двоих человек и пойдём в деканат.
Волков ничего не ответил. Я же огляделся в поисках Тихона. Не нашёл его и пошёл туда, где слышал его в последний раз.
Песок под ногами взметнулся пылью, и я услышал голос Тихона:
— Эй, я ставил сто пятьдесят пять рублей!
— Так тебе их и отдали.
— Но я выиграл, — возмущался Тихон.
— Он магией воспользовался, разве не почувствовал? — отвечал другу какой-то толстяк чем-то похожий на Георгия, — скажи спасибо, что ставку отдал
— Это воровство, — стоял на своём Тихон.
— Слышь, малой, а я сейчас как дам тебе в лоб…
Договорить толстяк не успел. Я с ходу дал ему под дых, схватил за шею и приподнял на цыпочки.
Рука задрожала. Тело напряглось до предела. Потянуло в лопатке и пояснице. Пришлось полностью сосредоточиться на действии. Только и успел заметить, как вытянулось лицо Волкова.
— Ты сколько весишь, боров? — прошипел я не от злости, а от тяжести.
— Сто тридцать, — просипел толстяк и обмяк ещё сильнее, от чего стал тяжелее килограмм на двадцать.
— Ты и сейчас магию чуствуешь? — просипел я.
— Нет, — тот попытался помотать головой, и я его отпустил.
Толстяк взмахнул руками. Не смог поймать равновесие и шлёпнулся на пятую точку.
— Раз вопрос о магии снят, то выворачивай карманы, — я вздохнул с облегчением, тяжелая это работа, тащить бегемота, и посмотрел на Тихона: — сколько он должен?
— Две тысячи, — промямлил Тихон, не сводя глаз с моей руки, и, неожиданно, спросил: — а ты подкову разогнуть сможешь?
— Ага, две, из алюминия — пожал я плечами, — но ладони потом болят, ты деньги забирай, — я кивнул на толстяка.
Он как раз вывернул карманы, и на траву, рядом с ним, вывалились мятые купюры.
Тихон кинулся к деньгам. Уронил очки, поднял их, собрал купюры в кучу. Пересчитал и, свернув в две пачки одну протянул мне, а другую положил рядом с толстяком.
— Там больше оказалось, — пояснил он, поймав мой взгляд, а Волков лишь хмыкнул и покачал головой, — нам же чужого не надо?
— Не надо, — согласился я и глянул на толстяка, — претензии есть? А если найду?
— Нет, нет, — пискнул тот.
— Сразу бы так…
— Кирилл Дмитриевич, — послышался сзади медовый голосок, — Вы снова похваляетесь силой, обижаете маленьких и слабых?
— Лидия Фадеевна, — я натянул на лицо улыбку и обернулся, — свет очей моих, рад лицезреть Вас. Только о чём Вы? Разве, — я указал на толстяка, — этот витязь маленький и слабый? Да он же боевая машина. Прямо тяжёлый танк.