Дух мщения
Шрифт:
В сердце вошел холодный осколок льда, мир утратил яркость и цвет. Так ли себя ощущал Десятый Железный, когда погиб Феррус Манус?
Аксиманд почувствовал себя совершенно одиноким. Неважно, что возле него стояли самые близкие из братьев. Неважно, что они только что одержали великую победу и осуществили амбиции магистра войны в отношении этого мира.
«Что они будут делать без магистра войны?»
Бессмысленно отрицать, что подобное вообще могло произойти. Убийство Мануса Фулгримом доказало, что примарх может умереть.
Кто,
«Хорус слаб. Хорус — глупец».
Эти слова обрушились на него, словно удар. У них не было источника, однако Аксиманд знал, что они раздались из-за черных врат. Вошли ему точно в середину черепа, как кинжал палача.
Он моргнул и увидел давно минувшее (или грядущее): мир, ставший гулкой безлюдной пустошью. Он представил смерть. В одиночестве, вдали от всего, что когда-то было ему дорого. Смерть на пару с лежащим у ног бывшим братом, из страшных ран которого на прах безымянной скалы стекала кровь.
В ухе раздалось дыхание. Холодное и размеренное дыхание из кошмаров, которые, как он думал, сгинули вместе с призраком Гарвеля Локена.
Железный кулак стиснул сердце Аксиманда и раздавил его в груди. Маленький Хорус не мог вдохнуть. Трансчеловеческий ужас. Он на краткий миг чувствовал подобное на Двелле, а теперь оно практически взяло над ним верх.
Ощущение пропало, когда из врат подул злой ветер.
— К бою! — заорал Абаддон. — Что-то происходит.
Все оружие в комнате вскинулось, нацелившись на портал. Его поверхность колыхалась уже не от мягкого падения капель дождя, а от буйства океанского шторма.
Хорус Луперкаль выпал сквозь маслянисто-черную поверхность прохода и рухнул на колени перед Абаддоном и Кибре. Темные врата позади него исчезли с хлопком вытесняемого воздуха. Осталась лишь сплошная скальная стена, будто врат никогда и не существовало.
Аксиманд бросился вперед, на помощь. Магистр войны стоял на четвереньках. Его спина тяжело вздымалась от вдохов, словно у выпущенного из запертого в вакуумной камеры человека.
— Сэр? — заговорил Абаддон. — Сэр, с вами все в порядке?
Даже через перчатки Аксиманд чувствовал, что плоть магистра войны холодна как лед.
— Вы еще здесь? — произнес Хорус, не поднимая глаз. Его голос был чуть громче сухого шепота. — Вы ждали меня… все это время…
— Конечно, мы ждали, — ответил Аксиманд. — Вас не было несколько мгновений.
— Мгновений?.. — слабо, почти лихорадочно проговорил Хорус. — Тогда все… все еще предстоит сделать.
Аксиманд оглянулся на Абаддона, увидев на лице Первого капитана такое же сомнение. Никто из них не имел ни малейшего понятия ни о том, что могло произойти по ту сторону врат, ни о возможных последствиях подобного путешествия.
Они позволили своему повелителю и господину отправиться в неизвестность, и ни один из них не знал, чего теперь ожидать.
Этот недостаток предусмотрительности
— Брат, — произнес Мортарион, прерывая самобичевание Аксиманда. — Ты нашел, что искал?
Хорус выпрямился в полный рост — у Аксиманда расширились глаза: магистр войны постарел.
Хтония сформировала его, сделала воином, обладающим твердыми, как кремень, чертами и суровой красотой. Два столетия войны не оставили на нем следов, однако несколько мгновений, проведенных за вратами, сделали то, чего не смог ход времени.
Коротко стриженые волосы пронизывала седина. Лицо того, кому всю свою жизнь служил Аксиманд, теперь было лицом древнего воителя, сражавшегося дольше, чем можно было вообразить, повидавшего и пережившего слишком многое. Морщины в уголках глаз стали глубокими и отчетливыми.
Но огонь и целеустремленность в его глазах горели ярче, чем когда-либо.
Да, и в глазах был не просто огонь.
То, что Аксиманду показалось холодной плотью, являлось силой эмпирей, очищенной и отшлифованной в теле бессмертного создания. Хорус стал более горделивым, цельным и могучим, чем раньше. Луперкаль всегда считал титул «магистр войны» неуклюжим термином, который никогда полностью не приживется и не будет принят на веру.
Сейчас же этот титул стал для него родным, будто он владел им задолго до того, как возникла такая должность. Теперь он был Магистром Войны естественно и недвусмысленно.
Аксиманд, Абаддон и Кибре попятились от Хоруса. Все они пали ниц в восхищении от наполнявшей примарха силы, что развертывалась в материальном мире. Даже Мортарион, самый непокорный из примархов, преклонил перед Хорусом одно колено, чего никогда не делал для Императора. Хорус ухмыльнулся, и все признаки измученного войной старца исчезли в мгновение ока. На его месте возник смертный бог, еще более великолепный и опасный, чем когда-либо, наполненный силой, которой до него пользовалось лишь одно существо во всем мироздании.
— Да, — произнес Хорус. — Я нашел именно то, что искал.
Глава 24
ПОКИДАЯ ЛУПЕРКАЛИЮ. СКВЕРНЫЙ ПРИЕМ В ЛУННОМ СВЕТЕ. ГЛАЗ ОХОТНИКА
Луперкалия пылала.
Пожар разожгли не Сыны Хоруса, однако Аксиманд наблюдал, как он распространяется по переплетенным улицам низинной части долины, пока «Грозовая птица» магистра войны улетала от стен цитадели. Рыцари дома Девайнов бродили по улицам своего города, словно мстительные хищники, сжигая и убивая с бессмысленной самозабвенностью.
Одна из машин, покрытая рубцами ожогов и вооруженная хлещущим туда-сюда кнутом, танцевала в свете буйствующего огня. Ее боевой горн издавал уханье, будто пилот был пьян.
Аксиманд выкинул рыцарей из головы, когда десантно-штурмовой корабль стал подниматься под более крутым углом, и с обеих сторон заняли свои места несколько «Громовых ястребов».
— Странно покидать планету так скоро после прибытия, — произнес Фальк Кибре, листая инфопланшет с анализом расположения сил. — Особенно когда еще остаются армии, с которыми нужно сражаться.