Духи реки
Шрифт:
И если ошибся, то получится, что все мужчины племени совершенно напрасно бросили стойбище и отправились в многодневный поход. Лёгкий Ветер, горячась, даже скинул остроконечную шапку с длинными, ниспадающими на плечи наушами, тряхнул лохматой головой, поднял лицо вверх, принюхался.
— Где остальные? — тихо переспросил Тигриный Волк.
— С Чужим Голосом ложбину сторожат, — так же шёпотом ответил Ломаный Клык. — Следы там заметённые встретились. Не иначе, звери стаей прошли дня три тому. Коли спугнём, старой тропой побежать могут.
Пыхтун кивнул: последний раз снег шёл как раз три
— Могут ложбиной пойти, — добавил Белый Камень. — А могут и другим путём спасаться. Выманить надо бы, а не пугать.
— Тявкает кто-то. — Лёгкий Ветер нахлобучил шапку обратно и зябко поёжился. — Точно слышал, тявкает. Там, со стороны орешника.
Он указал вперёд, на островок густо растущих посреди голой поляны берёз, за которыми плотной белой искрящейся стеной переплетались ветви лещины.
— Топь там, — покачал головой Ломаный Клык. — Откуда логову взяться?
— Летом топь, а ныне самое место прятаться, — передёрнул плечами Лёгкий Ветер. Его меховые штаны были совсем вытерты, накидка из оленьего меха доходила только до пояса, вместо рукавиц руки замотаны лентой из рысьей шкуры. Не самое лучшее сейчас одеяние.
— Коли слышно, как тявкают, стало быть близко, — сказал Белый Камень. — Надо разорять.
— Надо, надо, — кивнул, притоптывая ногами, Лёгкий Ветер.
— Коли всем вместе скрадывать, то испугаются. Уйдёт стая, — задумчиво продолжил охотник, которого всё племя уже давно слушалось как вождя. — Одному надобно подобраться. Али двоим. Тогда, мыслю, не побегут. Сами загрызть попробуют. Как думаешь, Тигриный Волк?
— Коли кинутся, то хорошо, — солидно ответил Пыхтун. — Коли побегут, так всё едино. Так и так хуже не получится.
— Тогда иди, — разрешил Белый Камень.
Юный охотник кивнул, скользнул левой рукой по поясу, проверяя, чтобы и топор, и ножи были на привычном месте, выдернул воткнутое глубоко в сугроб копьё.
— Давай лучше я! — попытался двинуться вперёд Ломаный Клык, но вождь решительно остановил его рукой:
— Нет. Духи любят твоего сына. Ему легче добиться успеха.
— Их там может быть больше десятка! — растопырил пальцы охотник.
—Да, — согласно кивнул Белый Камень. — Но Тигриным Волком зовут его, а не тебя. Твоё имя — Ломаный Клык.
Охотник только бессильно скрипнул зубами, глядя вслед сыну, спокойно уходящему на широких снегоступах навстречу опасности. Ничего не поделать, после посвящения имя даётся мужчине на всю оставшуюся жизнь. Пройдя испытание, показав свою силу, умение, ловкость, храбрость, охотник получает от духов леса то имя, что более всего открывает его умение и силу. Хорошо зваться Могучим Медведем или Парящим Соколом. Но тому, кто получил такое имя, всегда нужно быть готовым к тому, что одного в любой день могут послать против опасного для стойбища медведя-шатуна, а от другого до самой смерти будут требовать, чтобы прыгал с дерева на дерево или нырял с высокой скалы. Быть просто Белым Камнем, Храбрым Рыком или Ломаным Клыком куда спокойнее. Даже Лёгкому Ветру, ловкому и наблюдательному, в племени постоянно находилось больше поручений, чем взрослым охотникам. Лёгкий Ветер искал, следил, приносил важные известия
— Хотя бы спину прикрою! — взмолился Ломаный Клык. — Вдруг обойдут?
— Лёгкий Ветер, — повернул голову к мёрзнущему пареньку Белый Камень. — Иди за ним чуть поодаль и помоги, если кто кинется Волку на спину.
Молодой охотник перехватил двумя руками лёгкое метательное копьё и широкими шагами устремился по следу сородича, вздымая плетёными снегоступами целые облака лёгкой радужной пыли.
— Почему не я? — тихо, чтобы не услышали младшие охотники, возмутился Ломаный Клык. — Почему, Камень?
— Ты же отец, — спокойно объяснил вождь. — Ты попытаешься всё сделать вместо него. Хотя духи любят твоего сына больше тебя, разве ты забыл? Во время обряда они послали тебе старого волка с одним зубом, а он вернулся от духов со шкурой Большого Кота и полным ожерельем клыков. Лучше не мешать ему, а помогать. Приготовь гарпуны и бросательные палки. Когда Тигриный Волк войдёт в орешник, двинемся следом.
— Тебе при посвящении вообще никто не попался, — припомнил Клык, скидывая заплечный мешок. — Только зайца принёс. И тот холодный.
— Так я вперёд и не рвусь, — усмехнулся Белый Камень, тоже избавляясь от лишней поклажи. — Моё имя для засады, а не для загона.
— Ну, так и остался бы в лощине!
— Неудачная там будет засада, Клык. Я это сразу понял. Почувствовал. Тут моё чутье никогда не подводит. Потому я и зовусь Белым Камнем.
— За упрямство, — не выдержал Ломаный Клык.
— За терпение, — поправил его вождь. — Смотри, как он под ветви скользнул! Ни одна снежинка не упала! Истинный Волк. Пошли.
Охотники, за разговором успевшие извлечь из мешков длинные, в локоть, палки с выемками на конце и перехватившие в руки гарпуны с костяными зазубренными наконечниками, бок о бок зашагали по уже изрядно перетрушенному насту.
Тигриный Волк тем временем, низко пригнувшись и почти не дыша, крался через узкий просвет между двумя кустами. Ход был настолько удобен, что юный охотник уже и сам не сомневался, что где-то здесь, совсем рядом, находится звериное логово. Широкие снегоступы ложились на снег почти бесшумно, проваливаясь в наст всего на пару пальцев. Легкий, совсем слабый хруст — и всё. Деревья от мороза и то громче трещат!
Заросли оборвались резко, словно кто-то ножом срезал край леса. Видать, летом здесь вода начиналась или мшистое болото — поди сейчас угадай. Впереди, на расстоянии броска копья, резко поднимался склон холмика высотой в рост человека. Он был настолько крут, что не удерживал даже снега, и солнце высвечивало полосатую толщу суглинка. Охотник сделал ещё несколько шагов — как вдруг прямо из сугроба перед обрывом высунулись острые серые уши. Пыхтун невольно замер, затаив дыхание — однако уши не исчезли. Наоборот, поднялись выше, и под ними блеснули два ярких круглых глаза. Мгновение спустя справа и слева от первой головы поднялись ещё по две.