Духов день
Шрифт:
— Но… вы же меня для чего-то отозвали.
— Отозвал. Комнату на ночь изнутри запрёшь. Не открывать никому. Вообще никому! Ясно?
— П-поняла. А…
— Вот и молодец, что поняла. На, держи амулет. Это Доспехи. На шею повесь. Как спать ляжешь — в руке сожми. На всякий случай. А сейчас иди — слышишь, тётка Наталья зовёт? Она тебе комнату покажет. И Захару моргни, чтобы сюда, ко мне вышел — только незаметно.
Марфа убежала. Ещё через пару минут появился Захар.
— Чего такое?
— Спать вполглаза, — приказал я, —
— А что такое? — тут же сдвинул брови Захар.
— Ты заметил, как Земляна к тварям относится?
— Ещё б не заметить!
— Видел, как на Марфу смотрит?
— Так Марфа ведь уже не…
— Ты на это «уже не» её жизнь поставить готов?
Захар тяжело сглотнул.
— Но как же… Это ж Земляна…
— Земляна нам не враг, — веско сказал я. — Она — друг, каких поискать. Только у неё, как у любого человека, есть свои загоны. А для этих загонов — весьма уважительные причины, я уверен. Однако Марфе от знания причин вряд ли станет легче. Так что гляди в оба, понял? Оберегай свою любовь. А то мне с башни неудобно. Да и вообще… Короче, всё, пошёл!
Посерьёзневший Захар удалился. А я, вздохнув, поднялся к себе.
Дом, милый дом… Будку телепортаций плотник восстановил. Опять. Может, хрен уже с ней? Сломается в другой раз — пусть без неё, просто Знак на полу. Хотя, с другой стороны — какое-никакое, а удобство…
Постель была расстелена, подушки заботливо взбиты, угол одеяла откинут. Я разделся, лёг и ещё несколько минут таращился в темноту, додумывая свои крайне важные мысли, сводящиеся к вопросу: «Во что вложить родии?»
Возможно, лучше всего было бы оставить этот вопрос до утра. Утро вечера мудренее, и всё такое. Но какое-то шестое чувство назойливо свербило и что-то нашёптывало. В общем, я махнул рукой и открыл Воскрешение первого уровня.
Всё, не жди меня, мама, хорошего сына, твой сын теперь немножко некромант. Ну, так, на пол-шишечки, могу поднять умершего до часу назад человека и жить он будет до часу же. А потом — всё, сорян, закапывайте.
Я вспомнил, засыпая, как Гравий сгоряча прибил Иоганна Головина сосулькой. Вот, кстати, хороший случай был бы для этого Знака. Воскресить и закончить допрос… С этой благодатной мыслью и уснул.
А проснулся вовсе не утром, как хотелось бы, а среди ночи, от всхлипываний. Проснулся мгновенно, открыл глаза и приподнялся на локте, вглядываясь в темноту.
Комнату я спецом не закрывал. Чтобы, если начнётся тарарам, быстро выскочить и присоединиться к веселью. Чем и воспользовалась ночная плакальщица.
Это была не Маруся, я сразу понял — всхлипывания звучали грубовато. И, кажется, не Марфа…
— Проснулся? — сдавленным голосом произнесла Земляна.
Она сидела в кресле у моего стола, практически неподвижно, опустив голову.
— Ты чего это?.. — начал было я. Потом спохватился. Резко спросил: — Марфа?!
Земляна
— Да не трогала я твою русалку! И не трону. Чай, не совсем дура, понимаю, где нахожусь. Тоже, додумался, Захарку на стражу поставить! Чего бы он мне сделал?
— Заорать бы успел.
— Ну, только если заорать…
— Землян, ты извини. Обидеть не хотел. Хотел бы — в лицо бы сказал, мол, не вздумай девку трогать.
— Да поняла я. Знаю, что со мной трудно бывает. Самой от себя иногда выть охота. Вот, вышла из комнаты, а там Захар возле её двери стоит. И посмотрел на меня, как на вурдалака. Мне до того на душе погано стало — пришла к тебе наорать. А тут… Разревелась, как баба.
— Так ты, собственно, баба и есть. Ничё?
— Я охотница.
— Одно другому не мешает.
— Мешает и ещё как. И ты сам это прекрасно знаешь. Сильной нужно быть, никаких слабостей не позволять, иначе сожрут.
— Слабости у всех есть.
— Да ну? И у тебя, что ли?
— А то ж! У меня слабостей вообще — два обоза. Жрать люблю, спать люблю. Ещё — кости и родии.
— Вот уж нашёл слабости…
— Ну, какие есть, извиняй. Вообще, чужие слабости надо уважать, а не осуждать. Это, если что, основа цивилизованного общества.
Земляна хихикнула.
— Иди сюда.
— Чего? — тут же напряглась она.
— Иди, говорю.
— Да иди ты сам!
— Могу и сам подойти, мне не сложно.
Я встал с кровати, подошёл.
Земляна, сидя в кресле, смотрела на меня снизу вверх, как кошка на вернувшегося в непонятном пока настроении хозяина. Я взял её за плечи, легонько потянул на себя — и Земляна тут же поднялась. Я обнял — прижалась, обхватила меня руками.
— Погоди, только дверь запру, — шёпотом сказал я. — А то случаи бывают всякие…
* * *
Проснувшись утром, Земляны я не застал. Поскольку дверь была по-прежнему закрыта изнутри, сделал вывод, что охотница воспользовалась нуль-Т кабиной. Ладно, свидимся ещё, земля круглая.
Поднявшись, я оделся и принялся за дела. А именно — от души пожрал. Захар и Марфа, измученные ночью, полной треволнений, ещё дрыхли, так что вкушал завтрак я в гордом одиночестве.
Допивая кофе, услышал снаружи голос Ефима. Через пять минут вышел из дома сам.
— Ефимка к реке пошёл, — доложил мне Данила. Который шёл с топором на плече, внушая всем своим видом смутное беспокойство.
— Принял. А ты-то куда такой красивый?
— Рябина засохла.
— Чего?
— Ну, там, где мы Мандеста прикапывали, рядом рябинка росла. Так она после этого злыдня сохнуть начала — и совсем зачахла. Вот я и думаю, на дрова её.
— А, ну, дело, дело, — благословил я Данилу кивком.
Хорошо, когда личный состав сам себе работу находит. А то у меня на всех может выдумки и не хватить. Голова-то не казённая.