Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I
Шрифт:
Искусство
Красота и искусство имеют свое место в духовном богословии от Климента Александрийского и Августина до Ганса Урса фон Бальтазара и Павла
Евдокимова. Вся сотворенная красота отражает Божественное и причастна Ему как истинной красоте и источнику всякой красоты [18] .
Но эти великолепные размышления о духовном богословии, в общем и целом больше сосредоточенные на красоте как transcendentale* [19] , часто запаздывали за реальной практикой благочестия духовных людей с ее многообразными акцентами. Одни традиции предпочитали стиль строгой красоты и простоты формы (например, цистерцианское зодчество), другие — избыток экспрессии (например, барокко и оратории Генделя). На практике духовные люди извлекали обильную пользу из различных искусств (музыки, архитектуры, скульптуры, иконописи, танца, драмы), в то время как духовные богословы больше сосредоточивались на интеллектуальной и ‘духовной’ красоте, а искусство занимало менее высокое место на шкале восхождения. Кроме того, эти ученые рефлексии обращали сравнительно небольшое внимание на искусство и мастерство. С более платонической точки зрения подобное неравенство вполне понятно: искусство может быть соблазном вследствие своей «чувственной» привлекательности, в представлении реальности оно не ‘истинно’, оно чересчур вовлекается в эмоции и зачастую служит ‘развлечением’.
18
Краткий очерк о духовности-богословии и эстетике см.: A. Garcia-Rivera, в: The Blackwell Companion to Christian Spirituality, (Ed. A. Holder), Malden (MA) [etc.] 2005, 345–362.
19
См.: Н. Urs von Balthasar, The Glory of the Lord. A Theological Aesthetics, San Francisco 1982–1989.
Тем не менее, красота, искусство и фантазия по-прежнему играют большую роль в религиозном опыте и в духовной практике. Нужна духовная герменевтика, чтобы понять эту неодолимую практику и это — номинально — светское искусство, освободившееся от религиозно-культурного «засилия». Нужна духовная герменевтика искусства — более позитивно воспринимающая тело и чувства и открытая дыханию искусства, — герменевтика, понимающая, как эстетическое выражение — например, музыка, цветовой переход, свет и узор рисунка — могут передавать ощущение божественной реальности, как искусство может быть опосредованием в божественно-человеческом преображении [20] .
20
Об этих вызовах см.: D. Freedberg, The Power of Images, Chicago-London 1989; J. Gruchy, Christianity, Art, and Transformation, Cambridge 2001; R. Viladesav, Theological Aesthetics. God in Imagination, Beauty and Art, New York 1999; F. Maas, Schoonheid vraagt от goed gezelschap, Vught 1997; Mystiek in de beeldende kunst, in: Encyclopedie van de mystiek, (Ed. J. Baers e.a.), Kampen-Tielt 2003, 108–121; J. Marion, Das Prototyp des Bildes, in: Wozu Bilder im Christentum? Beitrage zur theologischen Kunsttheorie, (Ed. A. Stock), St. Otttilien 1990, 117–135.
Тексты
Духовности сохраняют многообразие текстов (духовные тексты, мистические тексты, ритуальные тексты, уставы и так далее), предназначенных для прохождения духовного пути и духовного водительства. Основными среди таких текстов являются тексты священные [21] . Духовности окружают их особой заботой и почитанием. Экзегеза священных текстов составляет главную задачу богословия. Потому мы и выбрали эту специфику — исследование внутренней сущности дисциплины духовного богословия в применении к текстам. Одно из важнейших развитий в рамках данной специфики — это возникновение библейской духовности [22] . Здесь можно выделить три уровня [23] . Во-первых, в библейских текстах выражены разные духовности. Например, мы можем говорить о духовности псалмов [24] . Духовный опыт, отраженный в библейских повествованиях (Моисей на горе Синай, Илия на горе Хорив, опыт Павла на пути в Дамаск и так далее), всесторонне изучается [25] . Второе — это формы жизни, богато украшенные библейскими мотивами. В этом смысле великие монашеские уставы пропитаны библейской духовностью [26] . В-третьих, исследуются процессы чтения Библии: процессы усвоения текста, ведущие к преображению. Структурно изучаются практики духовного чтения (lectio divinapardes** и так далее); они могут послужить для создания проекта духовной герменевтики [27] . Тексты могут становиться инструментами мистической инициации [28] . В этом смысле особо предпочитаются отдельные тексты: Песнь Песней, Отче наш, Евангелие от Иоанна и так далее, делаясь источником духовного пути и духовным водительством [29] .
21
S. Schneiders, Foundations of Spirituality, in: Scripture as the Soul of Spirituality, (Ed. E. Malony), Collegeville (MN) 2005, 1-22; B. Bowe, Biblical Foundations of Spirituality, Lanham (MD) 2003.
22
См. фундаментальные исследования: S. Schneiders, Biblical Spirituality. Life. Literature, and Learning, in: Doors of Understanding. Conversations in Global Spirituality in Honor of Ewert Cousins, (Ed. S. Chase), Quincy (IL) 1997, 51–76; S. Schneiders, Biblical Spirituality, in: Interpretation 56 (2002), 133–144; J. Donahue, The Quest for Biblical Spirituality, in: Exploring Christian Spirituality. Essays in Honour of Sandra M. Schneiders, (Ed. B. Lescher & E. Liebert), New York-Mahwah (N J) 2006, 73–97; article in Studies in Spirituality 2007.
23
Cm.: S. Schneiders, Biblical Spirituality, in: Interpretation, a.c., 135–136.
24
W. Brueggemann, Spirituality of the Psalms, Minneapolis 2002; C. Stuhlmueller, The Spirituality of the Psalms, Collegeville (MN) 2002.
25
См., например: H. Welzen, De mystiek van het Nieuw Testament, in: Encyclopedie van de mystiek, (Ed. J. Baers e.a.), Kampen-Helt 2003, 521–538.
26
«Подражание Христу» Фомы Кемпийского полностью создано по образцу Евангелия от Иоанна. См.: К. Waaijman and others, Nuchtere mystiek. Navolging van Christus, Kampen 2006. «Божественное чтение» (лат.) — Прим. пер.** Предположительно, персидское слово со значением «рай» (ср. англ. и франц. paradise)', в Каббале согласные слова пардес означают четыре уровня интерпретации Торы. — Прим. пер.
27
См. часть 3, главу 1.
28
Н. Welzen, An Initiation into Mystical Life. The Gospel according to Mark, in: Studies in Spirituality, 5 (1995), 86-103.
29
Обзор усвоения Библии в христианской духовности см. в: В. Green, The Old Testament in Christian Spirituality, in: TheBlackweU Companion to Christian Spirituality, (Ed. A. Holder), Malden (MA) [etc.] 2005,37–54; B. Thurston, The New Testament in Christian Spirituality, ibid., 55–70.
С методологической точки зрения, одни экзегетические подходы оказываются более многообещающими для плодотворного междисциплинарного
сотрудничества, нежели другие. «Особенно полезны подходы, которые выделяют финальную форму текстов, такие как нарративная критика, каноническая критика и межтекстовые чтения, равно как и те, которые изучают воздействие текста на читателей, такие как критика читательского отклика. Прилагаясь к критическому чтению текстов, на протяжении всей истории воспринимавшихся как деспотические, указанные методы становятся жизненно важной частью духовности» [30] . Эти подходы облегчают и улучшают развитие междисциплинарного сотрудничества между духовностью и богословской экзегезой.
30
J. Donahue, The Quest for Biblical Spirituality, a.c., 87.
Истории
Согласно мнению Сары Шнейдере, история «христианской веры» вкупе с библейскими преданиями предоставляет «позитивные данные о христианском религиозном опыте, а также о его норме и его герменевтическом контексте» [31] . Эта широко распространенная триада, артикулирующая «конститутивную» роль истории в дисциплине «духовность», способна функционировать как последовательность операций, вызывающих важные вопросы.
Что касается истории как вместилища позитивных данных, то невозможно отрицать факт появления в течение последних двух столетий огромного количества высококачественных, как правило,
31
S. Schneiders, The Study of Christian Spirituality. Contours and Dynamics of a Discipline, in: Christian Spirituality Bulletin 6 (1998) no 1, 3.
32
P. Sheldrake, Spirituality and History. Questions of Interpretation and Method, London 1991.
33
E. Sellner, Lay Spirituality, in: The New Dictionary of Christian Spirituality, Collegeville (MN), 589.
34
The Blackwell Companion to Christian Spirituality справедливо завершает III-ю часть Христианской духовности в истории статьей, написанной с глобальной точки зрения: R. Fox Young, Christian Spirituality in Africa, Asia, Latin America, and Oceania, in: The Blackwell Companion to Christian Spirituality, o.c., 156–174 (после статьи о Европе и Северной Америке!).
Относительно истории как нормы возникает масса вопросов, самый важный из которых: чья история? Как нам познать всецелую христианскую историю, если большая часть ее скрыта в будущем? Какие исторические перспективы
обеспечивают норму? И что в точности означает само понятие «нормы»? Должна ли отныне история играть роль систематического богословия? Может быть, благоразумно будет утверждать, что в магистральном потоке истории может быть найдена некая направленность?
В отношении герменевтического проекта эта роль истории самоочевидна постольку, поскольку история — это социо-культурный контекст духовности, впервые концептуализированный Мишелем де Серто в его подрывающей основания статье Culture and Spiritual Experience (1966), широко принятая в качестве герменевтического проекта [35] .
35
М. de Certeau, Cultural and Spiritual Experience, in: Spirituality in the Secular City, New York 1966, 3-31 (Concilium, 1966, vol. 19).
Размышляя о предложенной триаде (данные, норма, герменевтика) и над вызываемыми ею вопросами, я прихожу к выводу, что необходима критическая оценка истории в рамках всего богословия духовности — впрочем, доступно множество инструментов для этого (биографии, справочники, обзоры и так далее).
Процессы
Взяв в качестве отправной точки широко принятый тезис, что духовность имеет дело с опытом [36] , мы можем свести эту весьма пространную ориентацию к более узкому фокусу: духовный опыт как путь [37] , как многоуровневый процесс божественно-человеческого преображения [38] .
36
C. Truhlar, Concetti fondamentali della teologia spirituals, Brescia 1971; K. Rahner, Theological Investigations. Vol III, Baltimore-London 1967; S. Schneiders, The study of Christian Spirituality. Contours and Dynamics of a Discipline, in: Studies in Spirituality 8 (1998), 38–57; S. Schneiders, The Discipline of Christian Spirituality and Catholic Theology, in: Exploring Christian Spirituality, oc., 196–212.
37
S. K. Waaijman, Mystieke ervaring en mystieke weg, in: Encyclopedie van de mystiek, (Ed. J. Baers e.a.), Kampen-Tielt 2003, 57–59.
38
Об этой ключевой концепции многоуровневое™ см. часть 2, раздел 3.2.
Такой сфокусированный подход к процессам утверждается в статье Хейна Бломменстейна Progres-progressants [39] , которую он повторяет почти в ста статьях, опубликованных в журнале Speling. Эту точку зрения можно также найти в монографиях об Иоанне Креста, Беатрисе Назаретской и Рюисбрюке [40] .
Необходимо фундаментальное изучение многоуровневого процесса божественно-человеческого преображения, учитывая ту ведущую роль, которую в нем играет высшая из добродетелей: различение-распознавание (fronesis, diakrisis, discretion, prudentia), которая, возможно, есть lumen intellectualis*, формальный объект богословия духовности, как обеспечивающий направление интерпретации образов, текстов и историй, так и озаряющий внутренний свет духовных практик и духовного водительства [41] . Необходима своего рода «созерцательная психология» [42] .
39
Н. Blommestijn, Progres-progressants, in: Dictionnaire de Spirituality, Paris 1986, XII, 2383–2405.
40
R. Luevano, Endless transforming love. An interpretation of the mystical doctrine of SaintJohn of the Cross according to the soul’s affective relation and dynamic structures, Roma 1990, J. Huls, ‘Seuen maniren van minnen’ van Beatrijs van Nazareth. Het mystiekeproces en mystagogische implicaties, Leuven 2002, L. Swart, De articulatie van de mystieke omvorming in ‘Die geestelike Brulocht’ van Jan van Ruushroec, Nijmegen 2006. «Интеллектуальным светом; светом разума» (лат.) — Прим. пер.
41
Об исследовании этого выбора см. часть 2, главу 4.
42
Ср.: Н. de Wit, Contemplatieve psychologie, Kampen 1987; H. de Wit, De verborgen bloei, Kampen 1995.
Сферы деятельности
Духовность сущностно связана с практиками и сферами деятельности. Можно даже сказать, что практика — «это просто что-то полезное, но конститутивное измерение этой дисциплины» [43] . Духовные практики — это многоуровневый феномен.
Во-первых, существует сфера упражнений: процессы усвоения, внутренне направленные на «чистоту сердца», практическая перспектива (skopos) духовных упражнений, цель (telos) которых — достижение созерцания; практика добродетелей как предварительное условие и сущность духовных практик; медитация и молитва; мистическое преображение [44] . Этот внутренний горизонт богатого многообразия упражнений ждет тщательного описания и интерпретации.
43
E. Liebert, Practice, in: The Blackwell Companion to Christian Spirituality, o.c., 496.
44
См. обзор в части 3, главе 1.
Во-вторых, упражнения невозможны без форм поддержки со стороны священников и служителей культа в общинах верующих, духовных наставников, помощников в духовном уединении, lectio divina, чтении псалмов и тому подобное. Необходимо тщательное феноменологическое описание и истолкование этих многообразных видов помощи.
В-третьих, духовное водительство заслуживает особого внимания как парадигматическая форма и место помощи в духовном росте [45] .
45
О структурном анализе этой практики см. часть 3, раздел 4.1.