Дума против Николая II. За что нас хотели повесить
Шрифт:
– Какие у вас доказательства?
– Полиция проследила, что он ходил с женщинами в баню, а ведь это одна из особенностей их учения.
– Так что ж тут такого? У простолюдинов это принято.
– Нет, ваше величество, это не принято. Может быть, ходят муж с женой, но то, что мы имеем здесь, – это разврат. Позвольте прочесть нам, во-первых, письма его жертв, которые сперва попали в ловушку, а затем раскаялись в своем грехе. Вот письмо одного сибирского священника, адресованное некоторым членам Думы (я не хотел сказать, что Гучкову), в котором он умоляет довести до сведения начальства о поведении Распутина,
Вот письмо, в котором одна барыня кается, что Распутин ее совратил, нравственно изуродовал; отшатнулась от него, покаялась и после этого она вдруг видит, что Распутин выходит из бани с ее двумя дочерьми. Жена инженера Л. тоже увлеклась этим учением. Она сошла с ума и теперь еще в сумасшедшем доме. Проверьте, ваше величество…
– Я вам верю.
Я прочел ему письма, выдержки из брошюры Новоселова, я указал ему на впечатление, которое произвело запрещение писать о Распутине. Он не подходит под категорию лиц, о которых нельзя писать, он не высокопоставленное лицо, не принадлежит к царской фамилии. Мы видим, что часто критикуют министров, председателей Думы и Совета, – для этого запрещения нет, – а о Распутине запрещено писать что бы то ни было. Это невольно вызывает мысль, что он близок к царской семье.
– Но отчего вы думаете, что он хлыст?
– Ваше величество, прочтите брошюру Новоселова: он специально занялся этим вопросом. Там есть указание на то, что Распутина судили за хлыстовство, но дело почему-то было прекращено. Кроме того, известно, что радения приверженцев Распутина происходили на квартире Сазонова, где Распутин жил. Позвольте вам показать вырезку из заграничной газеты, где сказано, что на съезде масонов в Брюсселе говорили о Распутине, как об удобном орудии в их руках. Интрига эта в связи с последующими обстоятельствами совершенно ясна. Дело идет не только о троне и престиже царской семьи: ведь может быть и серьезная опасность для наследника.
– Как? – произнес с волнением государь.
– Ваше величество, ведь при наследнике нет серьезного ответственного лица, при нем деревенский парень Деревенько – он, может быть, очень хороший человек, но это простой крестьянин – невежественные люди вообще склонны к мистицизму. Что, если с наследником случится что-нибудь? Это всех волнует. Обаятельный ребенок, которого все так любят.
Государь, видимо, все время волновался. Он брал одну за другой папиросы и опять бросал.
Тогда я решил подойти с другой стороны и убедить государя, что Распутин обманщик. Я показал ему фотографию Распутина с наперсным крестом.
– Вы видите, ваше величество, Распутин не иерарх; он здесь изображен как бы священником.
Государь на это сказал:
– Да, уж это слишком. Он не имеет права надевать наперсный крест.
– Ваше величество, это кощунство. Он, невежественный мужик, не может надевать клобук и, кроме того, это дается при священстве. Вот другая фотография – «хлыстовский корабль», эта фотография была в «Огоньке», ее видела вся Россия. Вот Распутин, окруженный молодыми девушками, а вот и мальчики, он среди них. Вот Распутин с двумя молодыми людьми: они держат доску и на ней текст хлыстовский, а у Распутина в руках икона Божьей матери хлыстовская. «Корабль», ведущий к повальному
– Что это такое? – спросил государь.
– Прочитайте брошюру Новоселова, которую я вам представлю. Вот его фотография, где Распутин с двумя женщинами, и подписано: «Путь, ведущий к спасению». Ведь это соблазн. А запрещение писать о нем невольно возбуждает мысль, что царь – покровитель хлыстов. А если вспыхнет война? Где же престиж царской власти? Многие лица, близко стоящие ко двору, называются как приверженцы Распутина. Слухи о том, что высшее общество подпало влиянию Распутина как хлыста, дает повод пренебрежительно относиться к этому обществу – это унижает общество, унижает двор. Несмотря на запрещение писать о нем, слухи и толки о Распутине с жадностью перепечатываются в провинциальных газетах.
– Читали ли вы доклад Столыпина? – спросил меня государь.
– Нет, я знал о нем, но не читал.
– Я ему отказал, – сказал государь.
– Жаль, – ответил я, – всего этого не было бы. Ваше величество, вы меня видите крайне взволнованным, мне тяжело было говорить вам жестокую истину. Я молчать не мог, не мог скрывать опасности положения и возможности страшных последствий. Я верю, что Господь поставил меня посредником между царем и представителями народа, собранными по его державной воле, и мой долг русского и верноподданного сказать вам, государь: враги хотят расшатать трон и церковь и замарать дорогое для нас имя царя. Я всегда помню слова присяги: «О всяком же вреде и убытке его величеству своевременно извещать и предотвращать тщатися». Умоляю вас во имя всего святого для вас, России, для счастья вашего наследства прогоните от себя грязного проходимца, рассейте мрачные опасения верных трону людей…
– Его теперь здесь нет, – произнес государь.
– Позвольте мне всем говорить, что он не вернется?
Государь помолчал немного и сказал:
– Нет, я не могу вам этого обещать – вашим же словам верю вполне.
– Верите ли вы, государь, что возбудившие запрос были движимы самыми верноподданническими чувствами и преданностью к престолу, что их побудили к тому те же чувства, которые заставили и меня вам докладывать?
– В вашем докладе я чувствовал искренность и верю Думе, потому что верю вам.
Мне хотелось узнать, остался ли доволен государь моим докладом.
– Ваше величество, – сказал я, – я шел сюда, готовый понести кару в случае, если бы я имел несчастье разгневать ваше величество. Если я превысил свои полномочия, скажите слово, и я сниму с себя звание председателя Государственной Думы. Я думал исполнить свой долг. Я считал своей прямой обязанностью довести все до вашего сведения. Видя, какое волнение вызывает это дело в Думе, я не мог молчать своему государю.
– Я вас благодарю. Вы поступили как честный человек, как верноподданный.
– Ваше величество, позвольте мне просить у вас, в знак особой милости ко мне, счастья быть представленным наследнику цесаревичу.
– Разве вы его не знаете?
– Я никогда его не видал.
Государь велел позвать наследника, и я представился ему как «самый большой и толстый человек в России», чем вызвал его веселый смех. На мой вопрос, удачен ли был накануне сбор в пользу «колоса ржи» – этот удивительно симпатичный ребенок весь просиял и сказал: «Да, я один собрал пятьдесят рублей, это очень много».