Думаешь, это любовь?
Шрифт:
– Ну, что будем делать на ужин? – спросила она, победив нас с Костей в скраббл.
– Мы думали просто отварить сосисок, – опрометчиво заявил Костя.
– Разве можно кормить детей сосисками? – возмутилась бабуля. – Ну, хоть вы, Сашенька, на него подействуйте. Это же вредно, там консерванты!
– Консерванты – это плохо, – в некотором изумлении кивнула я.
Впервые меня призывали бороться с сосисками. Для меня отварить сосиски было почти подвигом, так как обычно я обходилась быстрыми макаронами и готовыми покупными бутербродами.
– Эх, мужчины-мужчины. Что бы вы делали без женщин? – риторически
Не знаю, чего я счистила больше: картошки или собственной кожи с пальцев. Орудовать этим странным приспособлением я обучена не была. Когда я готовила картошку у себя дома (а такое случалось нечасто), я чистила ее обычным коротеньким ножиком.
– Давай я дочищу, – с нежной заботой предложил Константин, видя, сколь травматична для меня эта процедура.
– Дай лучше мне нормальный нож, – сдавленно попросила я так, чтобы бабушка не слышала. Мне совсем не улыбалось, чтобы в первый же день нашего знакомства она поняла, сколь безрука и бесполезна я в быту. Константин с пониманием кивнул и сунул мне тихонько другой ножик.
– Как тут у вас дела? – через несколько минут спросила меня она. Я с гордостью показала ей кучку моей картошечки, спрятав за спину неправильный нож. – Вот и отлично. Я уже подготовила мясо, а вы сможете прокрутить фарш? Покормим наших малышей домашними котлетками.
– Конечно, – в панике кивнула я и попыталась найти глазами Константина. Мое знакомство с мясорубкой было столь поверхностным, что я бы вряд ли отличила ее от ряда других электробытовых приборов. Слава богу, Костя по одному моему виду понял, в каком состоянии я нахожусь, и пришел мне на помощь.
– Мясорубка сломалась. И потом, Лилия Филипповна, это не очень-то красиво, если моя гостья будет сама все нам готовить. Давайте-ка мы все-таки сделаем пюре с сосисками.
– О, я не подумала об этом. У вас же романтическое свидание! – смутилась она. – Тогда вы лучше вообще идите и погуляйте. Да? А я тут посижу с детьми.
– Но… вас это не затруднит? – растерялся Константин. – Вы не обязаны.
– Это не обязанность, это для меня радость, – искренне сказала она, после чего мы не стали дальше ломаться и моментально смылись из дома.
Честно говоря, как бы ни была хороша Костина теща, находиться в одном помещении с ней мне совсем не нравилось. Я хотела быть с ним и только с ним. Ну, может, еще и с его детьми, раз уж без них никак. Но увольте меня от тесной семейной любви с его тещей. В этом, мне кажется, есть что-то неправильное.
– Ты уж извини, – сказал он, когда мы вырвались из подъезда.
Москва уже зажигала огни на мостовых, а усталые, измотанные выходными люди допивали пиво на лавочках у подъездов. И лишь около палаток царили оживление и гомон.
– Ничего-ничего, ты-то тут при чем? – попыталась успокоить его я.
– Она в это время живет на даче. Я был уверен, что она там. Даже не понимаю, каким ветром ее сегодня к нам занесло. Я совсем не собирался вас так рано знакомить.
– Ну, ничего страшного. Раз уж так вышло. И вообще, она, кажется, довольно милая старушка и любит твоих детей.
– Это так, так, – задумчиво согласился он. – И все-таки она может быть очень невыносимой.
– Все
Он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся, обнял за плечи и притянул к себе.
– Знаешь, а ты совсем не такая вертихвостка, какой кажешься.
– Я кажусь вертихвосткой?! – фальшиво возмутилась я.
Но он только еще крепче меня обнял и склонился к моему лицу.
Костины руки были так сильны, а я в них чувствовала себя такой маленькой и слабой, такой женщиной – ради этих моментов я могла бы вынести все. Он поцеловал меня, поцеловал страстно и прошептал:
– Ты просто чудесная. Я не могу от тебя оторваться. Но я даже не думал, что ты можешь быть такой… домашней. Такой… моей.
– Я очень здорово умею быть твоей, – с улыбкой кивнула я.
– Знаешь, я начинаю думать, что из всего этого все-таки может что-то получиться, – серьезно сказал вдруг он. И хотя в тот вечер больше не было сказано ни одного серьезного слова, мое сердце трепетало от счастья. Он меня любит. Он в меня верит. В меня, в которую никто и никогда не верил, включая и меня саму. За двадцать восемь лет я уже успела привыкнуть к той мысли, что я самый настоящий волк-одиночка, городская девушка, метросексуал, готовый только соприкасаться с кем-то на время, но не проникать друг в друга так, чтобы до конца. Мне почти всегда казалось, что мне никто не нужен. То есть не совсем так. Когда я знакомилась, влюблялась, гуляла по городу или сидела с кем-то в маленьких уютных кафе, мне все это нравилось. Все это было нужно. Но только вот вопрос – что все? Разговоры по душам – да. Проблемы – нет. Комплименты, встречи, свидания, болтовня с подругами о том, как он посмотрел и что сказал, – да. Страдания, тяжелые решения, совместный бюджет и один шкаф на двоих – нет, спасибо. Я никогда не шла до конца и уже, признаться, начинала подумывать о том, что вообще на такое не способна. И вот, здрасте пожалуйста. Саша сидит и грезит о том, сколько свекровей у нее будет, если мужчина по имени Константин на ней женится.
– О чем, о чем ты грезишь? – не поверила моя Жанночка, когда я ей об этом рассказала. – Земля перевернулась? Воды Мирового океана вышли из берегов? Ты хочешь замуж?
– И чего ты удивляешься? – даже несколько обиделась я.
Выходные закончились страстными поцелуями у меня в подъезде, так как времени на что-то большее у Кости не было. И передо мной теперь стояла задача как-то пережить неделю и дождаться следующих выходных. Я торчала по вечерам у Жанны, мешаясь у нее под ногами. Но в ее доме к моим визитам все давно привыкли.
– Я не только удивляюсь. Я в тупике. Ты уворачивалась от всех потенциальных женихов столько лет, говорила мне, что тебе на фиг не нужен этот геморрой, а теперь мечтаешь обзавестись геморроем не просто в квадрате – в кубе!
– Все мои прошлые женихи и мизинца Костиного не стоили. Он прекрасный человек, верный, сильный, любящий отец. Он прекрасно водит машину, у него отличная работа. Но главное…
– Главное – ты его любишь, – кивнула она. – Нет, ты просто не понимаешь, о чем говоришь. Ты и замужество – вещи несовместимые. Ладно, я понимаю – ты влюблена, у тебя все мозги отравлены действием амфетаминов. Но замуж – это же на всю жизнь.