Думки. Апокалипсическая поэма. Том первый
Шрифт:
– Высоко! – слазит.
Женя возится, сопит, откручивает, грудью на седло навалился и заталкивает его в раму, закручивает обратно.
– Так низко! – снова слазит.
А Женя – ничего: молчит и сопит только. И все заново, только теперь заднее колесо меж коленок, а седло на себя – чуть-чуть вверх вытягивает.
Привередливо поерзав задницей на седле, Фенек наконец соглашается:
– Сойдет, – говорит разочарованно и протяжно.
Женя запер сарайку: замок ушком в петельки, шелчок, поворот ключа, язычек на место.
Женя достал из своего рюкзака моток веревки, отмерил ее сколько надо, натянул, эффектно откусил зубами,
– Зачем? – не понял я.
– Штанину защепнуть, чтоб под цепь не попала, – объяснил прищепку Женя, а мне резко стало стыдно, я же и так это знаю, а вот как понадобилось, забыл.
Штанины прищеплены, все готово.
– По коням! – командует Женя и мы – по коням; и едем.
Середина лета. Дни мы давно не считаем, и месяцы не считаем – так как я знаю, что сейчас середина лета? Середину лета чувствуешь сердцем, середина лета – самое особенное время: это любой и каждый мальчик знает. Пол-лета уже за плечьми, пролетела, мигнуть не успел, и это заставляет с особой ответственностью относиться ко второй его половине. А как не успеешь всего, что к лету прилагается?!
А что прилагается к лету? – да что угодно. Даже самый осторожный, а можно сказать и проще – трусливый мальчик найдет чем заняться. На факелы жечь рогоз, ловить в болотце тритонов, истреблять ящериц или, на худой конец, просто отламывать им хвосты. На голову проржавое ведро надел и вот ты уже не ты, а человек в железной маске, ну, или крестоносец – это по обстоятельствам. Еще – забираться в самые глубокие уголки и строить там шалаши и жить в этих шалашах робинзонами.
В день вмещается целый год! Еще только утром твой корабль разбился и тебя, всего изодранного, вынесло на берег необитаемого острова. Дни тянутся за днями, а у тебя к полудню уже и шалаш выстроен и коза одомашнена, через час – одомашнен и Пятница. Чего только не происходит потом! Обходит Робинзон свои владения, пряча голову от тропического солнца под зонтиком, а зонтик-то складной и очень им удобно, если сложить, отражать атаки злых пиратов и прочих дикарей. На обед корешки и стебельки. Один раз отравился, в другой – пронесло. Собирает аптечку и учит Пятницу: это выручай-трава если колено расшибешь или локоть – лучшее средство; это пижма – в обморок свалишься, тогда понюхай; это ольха, а на ней – шишечки, от, очень кстати!, от отравлений: разжевать и запить из лужи. Зачем из лужи отравишься? Говорю же, от отравлений.
На острове можно и клад найти: два пятака, три копейки, куча разноцветных стеклышек и несколько жестяных букв Ш или Е, это как посмотреть, а также пиастры, пиастры!!! Как откуда клад? Мы на острове, а на островах всегда бывают клады – ты что, книжек не читал?! Ну и что, что клады из других книжек! Острова-то во всех книжках острова! Кстати о кладах; раз клады, то можно и злым пиратам еще раз зонтиком настучать, а если дикари, то и дикарям.
На песочке перед жилищем Робинзона написано зачем-то SOS. Что за закорюки? Стыдно не знать: спасите наши души. Чего спасите?! Хорошо бы и камнями еще выложить. Как зачем? Чтоб спасли! Кого? Да души-же! А кто? Кто-нибудь: ну, с самолета увидят и спасут! Только есть надежда, что все-таки не увидят и не спасут и можно будет переночевать в шалаше, а там, утром, начать новый год жизни на необитаемом острове.
Один день – целый год, спеши жить!
Как удивительно устроено время. Лето пролетает быстро, зима тянется медленно. Учебный год: уроки, уроки и уроки: двойка, опять двойка, ну теперь совсем «кол» – вот и все разнообразие. Потому и кажется, что можно успеть на пенсию выйти, как закончится последняя четверть. А лето пролетает быстро-быстро, потому что летом интересно жить; столько игр находится летом, ты уж во все переиграл кажется, а вот еще столько же новых.
А с другой стороны если посмотреть на время, то получается совсем по-другому – с другой-то стороны. Лето – бесконечно долгая пора. Один день летом может быть и месяцем, и годом, и тысячелетием. Разнообразия дел летом выше крыши – кажется, что и во всю жизнь столько дел не переделаешь, а вот же как-то за лето справляешься – не такое оказывается лето и короткое. Однообразие же зимы, учебного года, скомкивает время. Только четверть началась, вот и другая к концу подходит. Эта кончилась, и эта – и вот уж лето: записал в дневнике на первый день «День знаний» и – вжих! – уже годовые двойки с тройками, удами и неудами тебе в тот же дневник проставляют.
А еще зимой – законы физики действуют и действуют они всего действенней в кабинете физике, потому что там их и изучают, но и во всей школе так. Везде и всё – только законы физики и ничего больше: падать, так непременно сверху вниз и с определенным до второго знака ускорением свободного падения – физика; камень в золото не обращается как против него ни колдуй – тоже физика; или вот, совсем уж дикость – что значит нельзя прорыть дыру через центр Земли?
Летом физика с ее глупыми законами отменяется, у физики летом каникулы. Как нельзя через центр Земли? Вот же чертежи! – очень даже можно. Вокруг света – за три дня, а если хорошенько поторопиться, то и за два успеем на одиннадцатом троллейбусе. Сила притяжения? Разве можно поверить, что выживешь, прыгнув вот отсюда. Под тобой пропасть, а ты все равно прыгаешь; прыгаешь и очень даже удачно приземляешься: тут ничего такого и нет, на Марсе совсем другая гравитация – вот тебе и законы физики!
А как ты на Марс-то попал? Да я уже весь Космос избороздил, что Марс-то?! Да как все-таки?
На Марс – очень просто. Если из большой деревянной катушки из-под кабеля, из ее основания, выдрать пару досок, то получается прекрасный звездолет. Ладно, отбросим скромность, в таком деле ей не место: это не просто прекрасный, а один из лучших в своем ряду звездолетов звездолет.
По местам! – как слышно, кабина пилота? Кабина пилота – основание катушки; ты – в нее через выдранные доски и знай только держись, а друзья тебя в этой катушке и до Марса докатят, и до Альдебарана даже.
Зачем до Альдебарана? – вчера летали! Ну, тогда на Кассиопею! – скучно на Кассиопею, сейчас туда никто и не летает! На Бетельгейзе тогда разве? Вот молодец и смельчак! – не всякий отважится на Бетельгейзе! Ужасна и загадочна звезда Бетельгейзе – любому и каждому мальчику это очень известно! Уверен, на Бетельгейзе? – уверен, на Бетельгейзе! В случае, если я не вернусь, передайте моей матери, и сестре передайте, и жена пусть слезы свои обо мне не льет. Начинаю обратный отсчет: пять – все системы работают стабильно; четыре – поджигай сопла; три – на старт; два – внимание; один – марш; ноль – он сказал поехали, он махнул рукой! И – покатили твою катушку по всем кочкам!