ДУР
Шрифт:
— Ты права. Спрашивай. — Матвей старался выглядеть непринужденно, но было видно, что разговор его напрягает.
— Почему там, на Савойе ты не дождался, когда я проснусь?
— Знаешь… Как бы тебе объяснить подоступнее… Неприятно наблюдать, что интерес к тебе сменяется равнодушием. Я так к этому и не привык.
— Ну а зачем тогда вообще себя насиловать?
— Это не насилие, а…
— Удовольствие?
— Естественно, я получаю удовольствие, как и те кто со мной, те кто рядом… Все получают удовольствие. Если я хочу…
— Но ведь ты можешь
— Если женщина сама хочет, и мне она нравится, нам обоим хорошо, но я понимаю, что это эпизод, страсть, приключение, и мало кто всерьез готов связать свою жизнь с архоном, насколько бы хорошо при этом ни было.
Ага! Наркотик галактического масштаба. Попробовать можно, а вот употреблять всю жизнь…
— А ты не думаешь, что ошибаешься? Может, во Вселенной тысячи, ну или сколько там женщин, которых ты обломал, а они тоже до сих пор любят и ждут тебя.
— Не волнуйся, осечек не было… — хмыкнул Матвей, — в твоем случае изначально были неправильные реакции, может, поэтому я до сих пор и не могу выбросить тебя из головы. Обычно все гораздо проще… Я расслабляюсь, женщины в восторге. Податливые и послушные моей воле. И какая-то часть меня постоянно этому противится… Утешает только то, что они благодаря моим способностям получают очень много…
— Как у тебя все сложно…
— Это ты еще не все знаешь.
— Даже не уверена, что хочу…
— А если не думать об этом? — спросил Матвей придвигаясь ко мне. — Скажи мне, пожалуйста, Саша, вот ты хочешь быть со мной?
— Как у тебя все просто…
— А у тебя непросто? Хорошо, давай непросто. Но жить будешь на "Лахорре".
Ага. Только до Савойи довези…
Глава 29
If you want to survive get out of bed
Вторые сутки полета я приходила в себя. С Матвеем мы почти не разговаривали. Он был сосредоточен и большую часть времени проводил в лаборатории. Что он там делал я не знала. Я понимала, что если загляну и поинтересуюсь, то разговора не избежать, а я не хотела быть инициатором. Сама я преимущественно валялась на кушетке в гостевой комнате и бездумно буравила взглядом потолок, который Матвей сделал обзорным. И вот, наконец, он сам ко мне пришел.
— Надо поговорить.
— Давай, — я готовностью спустила ноги с кушетки. Придется же куда-то идти.
— Сиди. — Матвей провел манипуляции со стеной и в комнате возникла еще одна кушетка.
— Удобно, — прокомментировала я.
— Не очень, но другие варианты слишком расслабляют. Саша, мне с тобой трудно.
Наверное, я удивилась, потому что Матвей быстро продолжил.
— Но не потому, что ты сложная, а потому что я тебя понимаю и чувствую, несмотря на то, что это не от меня зависит. Просто… я к такому не привык. А точнее отвык…
— А мы где? — уточнила я, чтобы если чего резко свернуть разговор и пересесть на попутный
— Недалеко от Савойи. Позади Тангар, хочешь на него полюбоваться? Я разверну корабль.
— Нет. Мне просто надо было снять напряжение, чтобы полностью сосредоточиться на твоих словах. Так от чего ты там отвык?
Матвей отодвинулся на кушетке к стене и улыбнулся.
— Знаешь, я уже сказал, что мне трудно, а ты каждым своим словом мою задачу усугубляешь так, что это даже интересно! Саша, я привык быть одиночкой. Летать, планировать, решать… И тут ты. Я не буду скрывать, что в основном мой интерес к тебе возник благодаря твоей особенности.
— Вот это ты сейчас зря сказал, но продолжай.
— Ладно. Давай не будем углубляться в дебри того, что могло бы быть или не быть. Я просто расскажу тебе историю.
— Про себя?
— Преимущественно. Но… Впрочем, сама по ходу все поймешь.
Я пожала плечами и подтянула к себе колени. День только начался, а у меня уже сказка на ночь.
— Так вот… Я — архон и моя родина — объединенные миры Эхх Дахот. Большинство архонских планет находится около звезды Эххон. Крупными также считаются системы звезд Аххар и Мэххат. По совокупности населенных планет архонов около 70 миллиардов, и живем мы очень дружно.
— Вы — молодцы! — решила я приободрить Матвея. Сейчас все тайны выдаст. — А язык? Саххи?
— В основном да. Нам пришлось сделать его галактическим. На тот момент нам проще было хоть в чем-то приспособить другие расы к себе, нежели постоянно под кого-то подстраиваться самим. У нас есть своя, вариация — эхх-саххи, которая используется в научной работе, но, находясь среди вас, мы говорим исключительно на саххи…
— И много вас среди нас?
— Много… Только наверное, скорее подошло бы слово вокруг. Помнишь, я тебе говорил, что у архонов принцип "больше двух не собираться"?
— Ну да… Я думала, это шутка.
— Нет. Уж скорее горькая правда. Если в каком-то месте, например, на Савойе собирается больше двух архонов, то мы создаем определенный фон. Эмоциональное воздействие на других. Сопротивляться ему нельзя. Заэкранироваться от него тоже. Чем нас больше, тем воздействие сильнее. Поэтому никто не видел сразу трех архонов вместе. И мы не имеем нигде представительств. Да и вообще…
"О чем с вами разговаривать?" — закончила за него я.
— Ага, то есть именно поэтому никому не известно ничего конкретного о ваших мирах?! Кроме названий и общих геологических и астрономических характеристик…
— Да. Ни одна из экспедиций, посланных другими расами в наш сектор, не вернулась. Можно не объяснять почему?
— Можно. К проблеме ваших супермозгодробильных излучений мы вернемся позже. А как вы между собой общаетесь?
— Не напрягаясь. Хотя и у одного архона есть определенный предел направленного на него воздействия других. В зависимости от личных способностей. Но больше семи-восьми направленных воздействий мало кто выдерживает…
— А зачем вы друг друга облучаете?
— Иногда это бывает необходимо.