Дура среднего возраста
Шрифт:
– Всё так плохо? – испугался Комаров. К гастроэнтерологу его срочным порядком загнала мама, после того, как он, наконец, решился пожаловаться ей на опоясывающие боли и регулярные неприятности в туалете.
– Пока нет, но обязательно будет, – заверила его врач, рассматривая результаты обследования. – У вас холестерин зашкаливает, кровь свидетельствует о воспалении печени, желчный камнями забит, про поджелудочную и не говорю, очень она мне не нравится. Выглядит совершенно изнасилованной. Гастрит у вас уже в полный рост. Хронический панкреатит под вопросом, причем под очень маленьким вопросом. Печень, опять же, увеличена. Впереди у вас диабет,
– Нет, что вы! – Комаров замотал головой. – Ну, если только по праздникам, как все.
– Смотря, какие все? Некоторые и по праздникам до белой горячки допиваются.
– Это не про меня, – Комаров даже обиделся.
– Ну, тогда, наверное, регулярно что-то жирное едите. Не иначе как майонез тоннами употребляете? Масло сливочное во всех видах? Свинину жирную. Как в песне поется «шашлычок под коньячок»?
– Тёща кормит.
– Тёща случайно не «жэбээл»?
– Кто? – не понял Комаров, но почему-то испугался.
– Житель блокадного Ленинграда, сокращенно ЖБЛ.
– Это да, – Комаров кивнул, – она этот «жэбээл», блокадница.
– Тогда понятно. У жителей блокадного Ленинграда с возрастом и ростом благосостояния на столе всегда присутствуют блюда с майонезом и сливочным маслом. Колбасы и рыбы копченые, сдобные пироги и пирожные с кремом. Причем всё это в огромных количествах. И тут их осуждать никак нельзя.
– Нельзя, – согласился Комаров. – А что делать?
– Не есть! Вернее, не жрать! Ничего жирного и жареного. И теще запретить. Они, конечно, блокадники, удивительно живучие. Есть теория, что пережитый в детстве голодный стресс, закалил организм невероятным образом, поэтому его никакая жирная и вредная пища не берет. Но это теория, а диабет и другие болезни наших потрохов еще никто не отменял. Ну, и с хлебо-булочными я бы вам посоветовала себя ограничить. Излишний вес – это не просто некрасиво, это в первую очередь нездорово. Тем более с вашим желчным сдобная выпечка, свежий хлеб, особенно ржаной, категорически противопоказаны. Вот, возьмите памятку. Это разрешенные продукты. Диета ваша называется «Стол номер пять». И с этого стола, голубчик, ни ногой!
После визита к гастроэнтерологу Комаров долго пытался убедить тещу перейти на этот самый «стол номер пять», но это ему никак не удалось, а так как готовила еду в доме именно она, то он нашел единственный выход из создавшегося положения – дома не есть. Сначала, правда, он пытался еще убедить и Анну сесть вместе с ним на диету, но Анна никогда и ни в чем себе не отказывала. Она таращила свои и без того огромные глаза и удивленно спрашивала:
– Как это можно не есть хлеб?! Какие глупости! И если я вдруг захочу есть, то почему я должна себя насиловать?
– Если захочешь есть, то можно съесть что-нибудь полезное, морковку, например!
– Да не хочу я есть морковку, не люблю я её. Я ж не кролик какой-нибудь. И потом, это ты больной, вот и сиди на диете, а лучше пей лекарства. Болезни лечат лекарствами, а не диетой.
– Это ты пока здоровая, просто ты моложе меня, а лет через пяток тоже заболеешь.
– Вот тогда и буду есть лекарства!
– Ага, и весить центнер. От большого живота и толстой задницы лекарства пока не придумали.
– Тебе не нравится моя задница?!!!
– Ну, не совсем, еще бы талию вернуть на место.
– Я просто пухлая, у меня конституция
В результате Комаров плюнул, прекратил все попытки привлечь жену к здоровому образу жизни и стал отстраненно наблюдать, как Анна расползается в стороны. М-да! Не зря в народе говорят, если хочешь знать, как будет выглядеть твоя жена с возрастом, посмотри на её мать. Тёща Комарова при их знакомстве уже смахивала на упитанную гусеницу. Теперь и Анна перестала походить на Нефертити, превращаясь в такую же гусеницу, как её собственная мать. Интересно, как выглядела Нефертити в сорок лет? Может быть, в дверь не пролезала? Что-то тут не так. В природе обычно из гусениц получаются прекрасные бабочки, а не наоборот. Кроме того, отстраненно глядеть на то, как уродуют его дочь, запихивая в гусеницу с самого детства, у Комарова никак не получалось, поэтому в семье периодически возникали скандалы. Со временем скандалы сошли на нет, в силу их бесперспективности. Однако Комаров не оставлял надежды достучаться до дочери. Слава богу, девке уже двадцать, должна чего-то соображать.
Комаров прошел мимо уставившейся в телевизор троицы в спальню, переоделся в гардеробной и направился к себе в кабинет. Путь лежал опять через гостиную. В телевизоре, как назло, объявили рекламную паузу, поэтому проскользнуть незаметно ему не удалось.
– Сереженька! Вот, скажи, – теща попыталась устроиться на диване поудобнее и перевалилась с боку на бок, – почему ты никогда с нами не посидишь, не расскажешь, как там у тебя дела на работе, не спросишь, как мы свой день провели? Приходишь поздно и утыкаешься в свой компьютер.
– Светлана Петровна, так я вам мешать не хочу, отвлекать вот, – Комаров махнул рукой в сторону телевизора. – Да и чего там у меня интересного на работе? Ни-че-го! Сплошная работа. А у вас, если чего случилось, вы и сами расскажете. У вас все в порядке?
– В порядке, Сереженька, спасибо. Вот только сердце чего-то опять расшалилось.
– Так давайте, доктора позовем, – Комаров понимал, что тёща пожаловалась на здоровье просто так, для порядку, но всем своим видом продемонстрировал, что готов принять решительные меры.
– Не надо, Сереженька, не беспокойся, – теща махнула рукой. – Я корвалольчика приму.
– Лера! – обратился Комаров к дочери. – Я хочу, чтобы ты завтра со мной на дачу поехала, мне там нужна твоя помощь.
– Сергей! – подала голос Анна, и не просто голос, а голос с металлом, – Я же просила! Нашу дочь зовут Валерия. Называя её Лерой, ты снижаешь ей самооценку!
Комаров моментально озверел, но постарался взять себя в руки.
– Настоящая «Валерия» не у нас тут на диване, – тоже слегка металлическим голосом, включив внутри себя начальника, произнес он, – а там в телевизоре! Однако дома, в семье близкие люди её зовут Лера, а то и вовсе Лерочка, и это никак не отражается на её самооценке. Не дури, пожалуйста, девочке мозги своими глупостями.
– Ну, паааап, мне на дачу неохота, – заканючила девочка.
– Это я прекрасно понимаю, но завтра суббота, занятий у тебя нет, будешь весь день «В контакте» контачиться, а так хоть воздухом подышишь. И интернет, кстати, на даче тоже есть.
Лера тяжело вздохнула.
– А почему ты меня никогда с собой на дачу не зовешь? – вдруг поинтересовалась Анна.
– А ты поедешь? – Комаров пожал плечами.
– Ну, ты же знаешь, как я устаю на работе! Куда мне еще на дачу? Я и так-то еле-еле за выходные в себя прихожу, – Анна закатила глаза.