Дураки, дороги и другие особенности национального вождения

Гейко Юрий Васильевич

А если вы пьяны, явно пьяны – наручники сразу, «обезьянник» и суд. Если просто пьяны и ничего не натворили, по первому разу – штраф от 1000 до 10 000 долларов, плюс 50 часов работы на благо общества в госпитале или на стройке, плюс пару часов лекций о вреде пьянства, и еще – встреча с матерями погибших на дороге от пьяных водителей – это круто! Это пережить непросто. Если по второму разу пьяны и ничего не сотворили – от десяти тысяч штрафа, плюс пять лет без прав, плюс за свои деньги устанавливаете на машине датчик, который не заведет движок, если от вас пахнет. И самое главное – несмываемое пятно в вашем электронном досье на всю оставшуюся жизнь. И это серьезно. Очень серьезно.

А

вот это электронное досье и есть главный минус США в глазах всего «прогрессивного человечества». Именно эта их придумка дает основания многим говорить, что США – полицейское государство со свободами, которые его гражданам не нужны. Точно так не нужны, как не нужен, скажем, лобстер бомжу, который о его существовании и не знает. У каждого гражданина Соединенных Штатов – личный номер – «соушл». Он на всю жизнь. Есть «соушл» – есть человек. Нет «соушла» – нет человека. Где-то вы когда-то проштрафились, выпили, дали кому-то в глаз или забыли отстегнуть налог от дохода, заболели, вылечились или просто поскандалили с женой – все остается несмываемо в вашей электронной биографии. Но ведь человек-то – не робот! Он может ошибиться, оступиться, отсидеть, в конце концов, и начать новую жизнь – имеет право? Ну почему он должен за свое прошлое страдать всю оставшуюся жизнь? Спустя многие годы? Ведь он может стать за эти годы совсем другим!

Должен страдать. По американским законам – американский человек не должен ошибаться, он робот. Вот он и становится роботом. Я видел перекресток, наглухо забитый «пробкой». И она случилась потому, что на перекрестке испортился светофор. И водители растерялись – что делать? как ехать? И они просто встали.

Кстати. Вам приходилось видеть за рулем шикарного лакированного гардероба почти мумию-старичка с кислородной маской и шлангами, идущими с заднего сиденья? Нам – приходилось. Зрелище не для слабонервных. И таких старичков, правда без кислородных масок, но едва вылезающих из-за руля, с дрожащими коленками, едва передвигающихся и при этом путешествующих, – треть Америки.

И последнее – проехав многие тысячи километров по Соединенным Штатам, я сделал вывод, что водительское мастерство в России гораздо, гораздо выше. В среднем, разумеется. Есть, конечно, здесь и свои шумахеры, и ревущие «форсированным двигателем», но! Слабовато ездят, половина не включает мигалки при перестроении, теряется напрочь в экстремальных ситуациях, а когда я на площадке сделал элементарную «восьмерку» с пробуксами – восторгу окружающих не было предела: мастер! А ведь у нас это делает практически любой. Посмотрел бы я на них в управляемом заносе всех колес!

Ладно, хватит критиковать Америку. Все равно – великая страна. Но серьезно обо всем уже из Нью-Йорка. Когда месяц по России и ее 11 тысяч километров сравняются с 12 тысячами и месяцем по США.

* * *

Я в Нью-Йорке! Да, друзья, последний «американский» «Автоликбез» в эфире! Последний. Пройдено по Америке 7500 миль за 33 дня – это 12 тысяч километров. По России пройдено 11 тысяч километров за 23 дня, ну и «мышиный хвостик» по Южной Корее – 500 километров. Всего – 23 500 километров.

Улетел в Москву Алексей Лысенков, улетел и Сергей Кожеуров из «Новой газеты», но кто сказал, что я остался один в городе «желтого дьявола»? Уже мчит из Лос-Анджелеса через всю Америку в Нью-Йорк ко мне дальнобойщик Евгений Гречко. Потом приедет на своей «Субару» за 700 километров Олег Ягусевич из Кливленда, помните, я о нем рассказывал? Это у них в гараже, где работают русские механики, с утра до вечера звучит «Авторадио». С Женей мы съездим в Вашингтон, где ждут нас русские и американские друзья «Авторадио»,

а потом Гречко уедет домой на своем вишневом траке-крокодиле, но приедет Олег. Мы пошатаемся с ним по Нью-Йорку, попьем пивка с таранькой, покалякаем о своих русско-американских шоферских делах, и он проводит меня в аэропорт. В Лисабон. В Европу. Почти домой.

Жаль, что далеко не все американские впечатления умещаются в «автоликбезы». На пути из Флориды заскочили мы на пару часиков в Санкт-Петербург, на западном побережье полуострова – чудный, уютный, красивый город. Пальмы, яхты с частоколом мачт да небольшой аэродромчик для частных самолетов. Основал город 103 года назад наш соотечественник, петербуржец, политэмигрант Петр Дементьев, инженер по образованию. Он оказался, что называется, в нужное время в нужном месте: его знания инженера соединились с деньгами и устремлениями двух американцев – и родился город. Правда, ни памятника, ни даже бюста Дементьеву мы в Санкт-Петербурге не обнаружили, а в местном музее всего одна маленькая фотография Петра Александровича да небольшой текст о нем – ни одной личной вещи, ни биографии, но, думается, называя город Санкт-Петербургом, тезка Петра Первого понимал, что увековечивает и свое имя тоже.

Нью-Йорк, конечно, великолепен. Это одно из чудес света. И в центре, на Манхэттене, и на Брайтоне – где угодно. Когда с хайвея номер 95 нам открылась пригородная индустриальная панорама Нью-Йорка, просто захватило дух: куда только достает взгляд, везде до горизонта – трубы, дымы, цехи, подъездные пути, нагромождения каких-то металлоконструкций. Все работает, шипит, гудит, движется. Многие меня не поймут: заводы и трубы – не самая эстетичная картинка. Верно. Но во всем этом чувствуются такая мощь, такой потенциал, что если еще знать, что Нью-Йорк за год выдает продукции на сумму большую, чем производит вся Россия, то понимаешь – это очень красиво.

И вообще, скажу вам по секрету – проехав Соединенные Штаты с севера на юг и с запада на восток, я перестал бояться за свои сбережения в долларах и не спешу переводить их в евро или рубли: могучая страна, огромный потенциал. Американцам есть чем гордиться, и культ звездно-полосатого флага над всей страной становится понятен: Америку можно не любить, не принимать, можно даже ее ненавидеть, но не восхищаться ею нельзя.

А дороги Соединенных Штатов просто потрясают: два-три ряда в одном направлении, и встречные потоки не видят друг друга, они разделены и зеленой зоной, и отбойниками. И это везде, по всей стране, все города, большие и малые, соединены между собой такими дорогами, причем не одной, а несколькими. У каждого, даже небольшого, городишки – объездная. Каждые 30 – 40 километров – площадки для отдыха, где есть все, вплоть до душа. Четырех-, пятиуровневые развязки имеют города с населением всего 300 – 400 тысяч человек. К Нью-Йорку мы ехали в восьмиполосном потоке. Когда они успели понастроить такую прорву, такую густую сеть первоклассных дорог?

А мостов, а туннелей – их многие сотни, они щедро рассыпаны по всей стране. Американцы не построят автомобильный мост со встречными потоками, пусть даже разделенными отбойниками, – они постоят два моста, рядом: один для движения машин туда, второй – для движения обратно. Дороги США – это национальное богатство страны. И когда я вспоминаю трассу Москва – Владивосток, которую проехал только что, которую мы строим несколько десятилетий; когда вспоминаю тот злосчастный ее двухтысячекилометровый кусок Чита – Хабаровск, который открывал сам президент; когда вспоминаю ее готовые 200 километров: один ряд туда и один обратно – мне становится так обидно за Россию. Это не строительство, это мышиная возня.