Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых
Шрифт:
ПРОЕКТ СЕРИЙНЫХ МОНОГРАФИЙ ПО СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМ И ГУМАНИТАРНЫМ НАУКАМ
Руководитель проекта Александр Павлов
This translation is published by arrangement with Bloomsbury Publishing Plc.
Опубликовано Издательским домом Высшей школы экономики http://id.hse.ru
All rights reserved
Введение
Книга «Мыслители новых левых» впервые была опубликована в 1985 г. и состояла из ряда статей, ранее выходивших в журнале The Salisbury Review. Я переработал ее, убрав из книги тех авторов, которым уже нечего сказать нам сегодня, например Рональда Дэвида Лэйнга и Рудольфа Барро, и включил в книгу совершенно новый
Моя книга была опубликована в разгар тэтчеровской эпохи террора, когда я еще преподавал в университете и был известен среди британских левых интеллектуалов как видный противник их идеологии, которой повсеместно придерживались все приличные люди. Критики встретили книгу насмешками и негодованием, не упуская случая над ней надругаться. Эта публикация стала началом конца моей университетской карьеры: рецензенты сильно сомневались в интеллектуальных способностях и моральном облике ее автора. Эта внезапная опала поспособствовала атакам на все мои сочинения, касались они политики или нет.
Один академический философ писал в издательство Longman, опубликовавшее книгу: «В некотором смущении должен признаться вам, что многие мои коллеги здесь [т. е. в Оксфорде] полагают, что такое уважаемое издательство, как Longman, бросило тень на свою репутацию, выпустив работу Скрутона». И далее в угрожающем духе он выражал надежду на то, что «негативная реакция, вызванная этой авантюрой, заставит Longman впредь быть более избирательным в своей издательской политике». Автор бестселлеров среди учебной литературы пригрозил уходом к другому издателю, если моя книга будет переиздаваться. И конечно же, нераспроданный тираж «Новых левых мыслителей» вскоре был изъят с полок книжных магазинов, переместившись в сарай в моем саду.
Естественно, я сомневался, стоит ли возвращаться на сцену после такого фиаско. Однако постепенно после 1989 г. стали заметны колебания в стане левых. И сегодня уже общепризнано, что не все, что сказано, помыслено или сделано во имя социализма, интеллектуально правильно или морально верно. Я, вероятно, был больше других в курсе этих изменений, принимая во внимание мою вовлеченность в подпольные сети интеллектуалов коммунистической Европы. Я лицезрел крах, и было очевидным для всех, кто потрудился обратить на него внимание, что основной причиной катастрофы стал образ мышления левых. «Мыслители новых левых» в самиздатовской версии появились сначала в Польше и Чехии, а затем были переведены на китайский, корейский и португальский языки. С течением времени, и особенно после 1989 г., мне становилось все легче выражать свои взгляды. И наконец я поддался убеждению своего издателя Робина Бэрда-Смита, что новая книга могла бы принести пользу студентам, вынужденным продираться через вязкие тексты Делёза, серьезно относиться к безумным заклинаниям Жижека или верить в то, что за теорией коммуникативного действия Хабермаса стоит что-то большее, чем неспособность автора ее коммуницировать.
Уже исходя из сказанного должно быть ясно, что это не энциклопедия хороших манер. Я бы определил книгу, скорее, как провокацию. Однако я делаю все возможное, чтобы объяснить не только то, чем плохи авторы, которых я обсуждаю, но и то, чем они хороши. Надеюсь, результат принесет пользу читателям любых политических убеждений.
При подготовке этой книги к печати мне сильно помогли комментарии и критика Марка Дули, Себастьяна Гарднера, Роберта Гранта и Уилфрида Ходжеса. Все они неповинны в преступлениях, совершенных на ее страницах.
Глава 1
Что значит быть левым?
Значение, в котором мы сейчас употребляем слово «левый», восходит к французским Генеральным штатам 1789 г., во время которых знать сидела справа от короля, а третье сословие – слева. Они могли расположиться наоборот. В
Тому есть две причины: во-первых, эти мыслители сами называют себя именно так. Во-вторых, все они демонстрируют один и тот же живучий взгляд на мир, который неизбежно преследует западную цивилизацию по крайней мере со времен Просвещения. В его основе лежат комплексные социальные и политические теории, к которым у меня еще будет случай обратиться далее. Многие из затрагиваемых далее тем связаны с движением новых левых, набравшим популярность в 1960–1970-х годах. Другие относятся к широкому спектру политических идей послевоенных лет, согласно которым государство должно нести ответственность за общество и его следует наделить полномочиями по распределению благ.
«Мыслители новых левых» были опубликованы до распада Советского Союза, до образования империи под названием Европейский союз и до того, как Китай стал примером бандитского капитализма. Естественно, новые левые мыслители должны были бы принять во внимание эти события. Крах коммунизма в Восточной Европе и повсеместная слабость социалистических экономик ненадолго обеспечили доверие к экономическим мерам «новых правых». В стороне не осталась даже Лейбористская партия Великобритании, которая исключила п. IV о приверженности принципу государственной собственности из своего устава и приняла положение, согласно которому промышленность больше не относится непосредственно к сфере ответственности правительства.
На какое-то время даже показалось, что можно будет услышать извинения от тех, кто направлял свои интеллектуальные и политические усилия на обеление Советского Союза или восхваление «народных республик» Китая и Вьетнама. Однако сомнения длились недолго. Прошло десятилетие, и представители левого истеблишмента снова оказались в седле. Возобновили свои нападки на политику США Ноам Хомский и Говард Зинн. В Европе левые снова объединились против «неолиберализма», как будто все это время он был главной проблемой. Дворкин и Хабермас получали премию за премией за свои трудночитаемые, но безупречно ортодоксальные книги. А заслуженный коммунист Эрик Хобсбаум за свою непоколебимую преданность Советскому Союзу был награжден Орденом Кавалеров Почета.
И в самом деле, враг выглядел теперь иначе: марксистский шаблон уже не так-то легко подходил к новым условиям, и казалось, что несколько глуповато бороться за дело рабочего класса, когда его последние представители вступают в ряды нетрудоспособных или самозанятых. А затем наступил финансовый кризис, когда люди по всему миру были брошены в сравнительную бедность, тогда как очевидные виновники – банкиры, финансисты и спекулянты – остались в неприкосновенности, сохранив свои бонусы. В результате книги, посвященные критике рыночной экономики, снова обрели популярность, то напоминая нам, что подлинные блага не подлежат обмену («Что нельзя купить на деньги» Майкла Сэндела), то доказывая, что рынки в современных условиях приводят к массовому перераспределению материальных благ от самых бедных к наиболее богатым («Цена неравенства» Джозефа Стиглица и «Капитал в XXI веке» Тома Пикетти). И из неиссякаемого источника марксистского гуманизма мыслители извлекли новые аргументы в подтверждение моральной и духовной деградации человечества в условиях свободного обмена («Эстетизация мира. Жизнь в эпоху художественного капитализма» Жиля Липовецки и Жана Серуа, «NO LOGO» Наоми Кляйн и «Я трачу, следовательно, я существую» Филиппа Роско).