Дураки умирают последними
Шрифт:
– А скажи-ка ты мне, штаб-майор, кто взлетал на нашем биплане. Предупреждаю сразу, лапшу вешать на уши не надо.
– Что вы себе позволяете, лейтенант, как вы смеете нарушать субординацию со старшим по званию?! – поднимаясь, взревел особист, медленно протягивая руку к кобуре, в которой находился довольно внушительного вида револьвер. Не дожидаясь, когда он выхватит оружие, Алексей швырнул в него двумя стальными шарами от подшипника и пока он уворачивался от них, подлетел к нему и пробил снизу в челюсть. Штаб-майор, уже схватившись за рукоять револьвера, закатил глаза и, пошатнувшись, стал заваливаться набок, но Алексей не дал ему упасть и, подхватив подмышками, осторожно опустил
Не успел Алексей присесть на табуретку, как дверь за его спиной противно скрипнула и он, резко развернувшись, увидел, как в кабинет особиста заходит начальник охраны авиабазы. Сделав пару шагов, он остановился и оценивающе оглядел связанного штаб-майора и с некоторым сомнением в голосе задал вопрос:
– А не слишком ли резко, господин лейтенант?
– В самый раз, он ведь первый за оружие попытался схватиться, – выдохнул Алексей и подумав несколько мгновений, открыл окно и отдал приказ рядовому принести два ведра воды и когда он их доставил, вылил на голову особиста. Он пришел в себя, пусть и не сразу, но его глаза сфокусировались на Алексее и он, тяжело вздохнув, негромко заговорил:
– Вынужден признать, я ошибся в тебе и твоем подчиненном, лейтенант, слишком ты ушлым оказался. Надо было вас обоих сразу ликвидировать, но не видел в этом никакой необходимости, посчитав тебя за обычного столичного хлыща, по блату попавшего в центральный аппарат Управления контрразведывательных операций тайной полиции, но это оказалось совершенно не так. Жаль, далеко не все я успел сделать, но что уж теперь… Да, я проиграл свою партию, но ты ничего не добьешься от меня, да и в казематах тайной полиции пыточных дел мастера не смогут выбить из меня ничего, даже если из меня ремни нарежут…
Выговорившись, особист издевательски рассмеялся и в его глазах, что-то на какое-то мгновение вспыхнуло и тут же угасло, после чего обвис на стуле, к которому он был привязан ремнями. Резко рванувшись, Алексей пощупал пульс на шее, опасаясь, что он принял яд, но нет, штаб-майор был жив, хотя его дыхание и сердцебиение замедлилось в несколько раз, складывалось такое ощущение, как будто он сам себя ввел в состояние летаргического сна.
– Вот это да… – в изумлении протянул начальник охраны и, помолчав несколько мгновений, заговорил вновь:
– Краем уха мне доводилось о таком слышать, но никогда я в это не верил и вот на тебе, увидел собственными глазами.
– Что это? – резко насторожившись, спросил Алексей, сосредоточенно размышляя, что он имел в виду.
– Толком и не знаю, – выдохнул он, – наверное, и никто не знает, только бывает, случается во время задержания серьезного гальзианского агента он как бы выключается, а когда приходит в себя, оказывается душевнобольным. Больше я ничего по этому поводу не знаю, скорее это в вашем ведомстве должны иметь по этому поводу хоть какую-нибудь информацию.
– Понятия я о таком не имею, – нехотя буркнул Алексей и на какое-то время задумался, после чего внимательно посмотрев на офицера охраны, хмуро задал вопрос:
– Где у вас тут в городе есть самый лучший психиатр или кто там, кто в мозгах ковыряется, устраняя всякие нарушения или расстройства в психике?
– Да, есть частная клиника, дорогая очень, там самые лучшие специалисты в Эльмиоре работают, возглавляет ее профессор Сантье.
– Подготовьте две машины, вторая для вооруженного сопровождения, мы выезжаем в эту клинику и сдадим туда штаб-майора, глядишь, местным светилам удастся что-нибудь выковырять полезное из его мозгов, а полезного там должно быть немало, – распорядился Алексей, с глубокой задумчивостью
Начальник охраны авиабазы быстро удалился и вновь появился спустя десять минут, после чего они вынесли находившегося в беспамятстве особиста и, уложив на задние сидения, разместились в машине и поехали. Спустя час они въехали на территорию частной клиники, и здесь Алексей натолкнулся на серьезное препятствие, администрация ни в какую не желала принимать особиста без надлежаще оформленного договора. Пришлось жестко потребовать провести его к главному врачу для переговоров. Взглянув на мужчину в годах, в глазах которого читался немалый интеллект и полное отсутствие страха перед сотрудником тайной полиции, Алексей сразу понял, угрозами и приказами тут нельзя ничего решить, не тот был случай, тут требовался иной подход…
– Позвольте представиться, лейтенант шевалье Лексий Тутовин, охранитель Управления контрразведывательных операций четвертого департамента имперской тайной полиции.
– Профессор Сантье, – представился он в ответ и с любопытством посмотрел на своего собеседника.
– Профессор, я предлагаю вам разобраться с одним весьма неординарным случаем, но предупреждаю сразу, за разглашение результатов данного исследования вы будете нести самую суровую ответственность, так как дело непосредственно касается безопасности империи. Человек этот – гальзианский агент довольно высокого уровня, не знаю, как такое может быть, но он буквально на моих глазах замедлил свое сердцебиение и дыхание, а затем, очень похоже, провалился в искусственный летаргический сон. Так что допросить его не представляется никакой возможности именно по этой причине, я прошу вас хотя бы попытаться извлечь из его головы хоть какую-нибудь информацию. Вообще, насколько я понимаю ситуацию, мы имеем дело с некой программой, заложенной в психику, и меня интересует любая информация касательно данной технологии… Если вы с этим справитесь, не побоюсь сказать, что вы сможете добиться немалого при дворе, уж поверьте, тайная полиция об этом позаботиться, но в сами должны понимать, разглашение должно быть исключено. Именно по этой причине в палате, где будет находиться… пациент, будут находиться в круглосуточном режиме трое бойцов.
Профессор, внимательно выслушав Алексея, нахмурился и в задумчивости поднялся со своего рабочего кресла и, пройдясь вдоль стола, пристально взглянув в глаза неожиданного визитера, хмыкнул и мягким голосом заговорил:
– Весьма любопытное предложение от тайной полиции и уж тем более неожиданно его услышать от офицера, далекого от психиатрии. Скажите, откуда вы вообще взяли, что такое поведение гальзианского агента есть результат определенного воздействия на его психику?
– Признайте, профессор, ведь такое действительно возможно, я имею в виду внесение изменений в психику, – с легкой улыбкой отозвался Алексей, чем вызвал у профессора глубокую озабоченность. – И как я понимаю, вы об этом куда лучше меня знаете.
– Да, действительно, такое серьезному профессионалу под силу, но таких мастеров пересчитать можно буквально по пальцам, хотя не буду исключать возможность, что существуют на свете самоучки или те, кто работает на спецслужбы, и поэтому они остаются никому не известными, – с намеком ответил профессор, внимательно присматриваясь к реакции офицера, но не дождавшись, глубоко вздохнув, добавил: – Насколько я понимаю, вы, молодой человек неплохо осведомлены.
– Только краем уха, профессор, и не более того, – признал Алексей и подойдя к психиатру, прямо задал вопрос: