Дураки
Шрифт:
Тогда он попросил консула вклеить ему визу в любое место,уверяя, что паспорт ему все равно ни к чему, что у него уже давно есть другой, даже два, правда, для поездок за границу они непригодны. Для убедительности Виктор Евгеньевич их тут же и показал. Консул смотрел на него недоуменно, видимо, думал, что он не совсем здоров, но тут пришел на помощь второй консул:
— У них президенту не понравилась какая-то картинка на паспортах, и он велел напечатать новые.
Визу Дудинскас получил.
— Они там что, так богато живут? — бормотал консул, вклеивая ее в
На сей раз в Женеву они решили пробираться кружным путем, через Францию, чтобы объехать этот ставший им ненавистным пограничный пост. Но во Франции все автобаны оказались перекрыты бастующими водителями, выставившими на них свои большегрузные фуры. Бастовали из-за очередного повышения цен на бензин. На все вопросы о каком-нибудь объезде восторженные французы выбрасывали вперед скрещенные руки, согнутые в локтях:
— Барьера! Барьера!
— Чего они радуются? — недоумевала супруга Дудинскаса. — Чего так ликуют? Ведь эта забастовка для всех, как паралич. А они им — кофе и бутерброды. Да было бы из-за чего бастовать, при их-то зарплатах! Нам бы их проблемы...
В конце концов отыскали какую-то щель, выбрались на автостраду, по которой и понеслись одиноко, как в космосе, пока не налетели на контрольный пункт, где с них тут же потребовали штраф за бесплатный проезд по бану.
— А где и кому мы могли заплатить?! — возмутилась было супруга. — Мы что, виноваты, что у вас тут все бастуют?
Но, увидев сомкнутые ряды потомков первых коммунаров, готовых запеть «Марсельезу», она поспешила расплатиться.
В маленьком городишке, где Виктор Евгеньевич с женой оказались, расставшись с автобаном, было три банка, но ни в одном им не удалось поменять на франки стодолларовую купюру.
Ее долго и недоуменно рассматривали, о чем-то советовались, куда-то звонили, листали какие-то толстые справочники, и в итоге отрицательно качали головой.
Боже, какая дикость —для любой бабули на Комаринском рынке, которая с лихостью профессионала, на ощупь, да еще оглядываясь по сторонам на снующих омоновцев, проверяет купюру, презрительно отваливая всякую попытку всучить ей однодолларового Вашингтона с прималеванными нулями вместо стобаксового Франклина, ставшего нам сразу близким и родным. Такое французским банкиришкам и не снилось.
— Вот уж провинция! — ликовала супруга Виктора Евгеньевича. — Эти уж иностранцы! Недаром считается, что из всех собак мы, дворняжки, самые умные и живучие.
Роковым опоздание в Женеву стало потому, что прибыли они сюда не в какое-нибудь воскресенье, а в тот день, когда в Республике, по настоянию Всенародноизбранного,прошел очередной референдум.
Именно события, с ним связанные, и привлекали всеобщее внимание, им и посвящалась вся первополосная информация телевидения, радио и газет.
На сей раз на всенародное обсуждение выносились поправки в недавно принятую Конституцию. Писалась она «под Капусту», поэтому устроить Всенародноизбранногоникак не могла. Слишком много власти отводилось Верховному Совету, судам, советам и слишком
В воздухе запахло диктатурой...
Виктор Столяр, которого Верховный Совет назначил председателем Центральной комиссии по проведению выборов и референдумов, проявил решимость,заявив, что он ни под каким предлогом не утвердит результаты юридически несостоятельного референдума. Сразу после этого он был физическивыдворен из ЦИКа, для чего Всенародноизбранномупришлось прибегнуть к помощи спецназа.
В Верховном Совете взволновались не на шутку. Одни — из-за диктатуры, другие — из-за собственной судьбы.
С последними Батькапоступил просто: каждого вызвал и предложил хорошую должность...
Первые начали процедуру импичмента.
Когда говорят о журналистике как о четвертой власти, подразумевая, что есть еще три, тут что-то путают...
Весь жизненный опыт Всенародноизбранногосвидетельствовал об ином. Никаких веток на самом деле нет, а есть только стволи листочки.
На самом деле (так было и будет всегда) власть бывает «распорядительная» и «исполнительная». Или не оченьисполнительная.
Распорядительная власть — это ЦэКа, а точнее, его первый секретарь (неважно, какего назовем, хоть президентом) — хозяин,который и распоряжается.Все остальные призваны исполнять.Верховный Совет, Совмин, парламент или Национальное собрание — название опять роли не играет, всякие суды (от районного до Верховного, от хозяйственного до Конституционного), службыконтроля, силовые структуры, инспекции, банки, газеты, радио, телевидение, базары — всем им отдаются распоряжения: поправитьзакон, собрать урожай, повысить удои, остановить инфляцию, осудить и добавить срок, снизить цены, выпустить или, наоборот, уничтожить кинофильм...
Когда здесь об этом забыли, появился Верховный Совет, который попробовал как-то себя проявлять, чуть ли не законодательно. Но тогда и Всенародноизбранныйрешил проявить себя и поправилКонституцию, а Верховный Совет разогнал, правда, пригласив всех на дружеский ужин. Все или почти все, кого позвали,пошли, куда позвали.Те, которые придумали импичмент, не сумели добрать голосов и остались с носом. Они теперь могут сколько угодно заседать и даже принимать постановления, до которых вообще никому нет дела... Особенно в народе, который, плохо понимая, за что голосует, поддержал поправки к Конституции, которые никто не читал, так как их просто «не успели» опубликовать.