Дураки
Шрифт:
— Хорошо бы, — вздохнул Кузькин. — А вы Красовскому это показывали?
— Красовский здесь ни при чем. Это я вампоказываю, как руководителю проверки, а вы передайте налоговичкам. Придется им переписывать акт. Как, впрочем, и по всем остальным позициям.
— Хорошо бы, — снова вздохнул Кузькин.
— Там же сплошная белиберда... Ну ладно, о хорошем поговорили, теперь давайте о главном. Вынужден вам официально вручить это послание.
Виктор Евгеньевич выложил на стол перед Сергеем Михайловичем свое письмо, то самое, которое он, едва приехав,
«Руководителю комиссии Службы контроля Кузькину
В ответ на действия комиссии заявляю следующее.
Все ваши заключения не имеют под собой реальной почвы, включая и утверждение, что работы по изготовлению ряда документов "Артефактом" не производились. Наше предприятие достаточно оснащено, обладает законченным технологическим циклом, прекрасными специалистами и множеством оригинальных и остроумных технологических приемов.
Обо всем этом прекрасно осведомлены и руководители Спецзнака, и его специалисты, в том числе и привлеченные к проверке.
...Складывается впечатление, что комиссия оказалась инструментом Спецзнака в его деятельности по ликвида- ции конкурента в лице "Артефакта", которую он ведет, прикрываясь заботой о развитии отрасли, а на самом деле ставя ведомственные интересы выше государственных.
...Прошу учесть и приобщить к документам комиссии.
Дудинскас»
—Спасибо, — сказал Кузькин, дочитав до конца. Он был бледен и тяжело дышал. — Можно мне выпить стакан воды? Я ведь имс самого начала говорил...
Но кому и что он говорил, Виктору Евгеньевичу пришлось только догадываться. Сергей Михайлович поплохели, попросив у Дудинскаса разрешения(что было совсем нелепо) уйти сегодня пораньше, тут же отправился домой, категорически отказавшись от машины, уже вызванной Надеждой Петровной.
Николай Афанасьевич Горбик рассказом о происходящем был потрясен настолько, что тут же, прямо при Дудин-скасе погрузившись,прочел весь ворох материалов проверки, включая опровержения и разъяснения Станкова, скрупулезно подготовленные им по каждому пункту.
— Как же так?.. Ведь у вас солидная фирма! Постановление правительства вот вышло. И всеми поддержано... А тут какая-то чепуха...
— Кем это всеми?— бестактно спросил Дудинскас.
Не поняв, Горбик вопросительно на него посмотрел.
— «Всеми» — это наверху? Но они на раздаче,а есть еще майоры, есть среднее звено, те, кто у корыта,кто привык из него кормиться и кто совсем не любит отодвигаться... А у них, что называется, классовая солидарность...
— Неужели они не знают, что вы занимаетесь таможенной маркой? — наивно спросил Горбик.
— Только из-за марки они и наехали. Здесь интересы спецзнаковцев и Гостаможни сомкнулись. Первые пытаются нас уничтожить как живое
— Уже ведь прошло целых полгода... — Горбик говорил задумчиво, Виктора Евгеньевича он как бы не слышал. — Счетчик-то включен...
— Почти год, если считать с того, первого, совещания, которое вы проводили. И каждый день казна теряет сотни тысяч, нет, миллионы долларов... Вы нам поручили работу, мы ее сделали. Между прочим, без единой копейки оплаты, без всяких договоров. Теперь нас за это гробят, пытаясь как следует проучить.
— Вы можете мне все это оставить? — Горбик кивнул на папку. — Похоже, что вы правы, дело здесь именно в марке. Но почему же они ее так не хотят? — Чувствовалось, что Николай Афанасьевич совсем растерян. — Ах, да, вы уже говорили... Может быть, вам стоило бы все это кратенько изложить?
— Я уже написал.
И Виктор Евгеньевич передал Горбику свое очередное послание, на сей раз на имя Генерального секретаря ГЛУПБЕЗа. Заканчивалось оно фразой: «...сил пробиваться и доказывать очевидное больше нет».
— Ну, это вы слишком, — сказал Горбик, взглянув как раз на последнюю страницу. — Сил у нас с вами еще предостаточно, — тут он торжественно распрямился, что у невысокого человека всегда получается комично. — В этом я не сомневаюсь.
К чести Николая Афанасьевича, он тут же совершил как минимум три решительных поступка: передал письмо Дудинскаса в канцелярию и даже попросил его зарегистрировать (!), создал {своей властью)комиссию ГЛУПБЕЗа, которой поручил во всем разобраться и подготовить материал.И направил Дудинскаса в КГБ.
К чести Виктора Евгеньевича, ему и в голову не пришло бы заявиться в это учреждение без такого направления.Тем более что генерал-полковника Горова там уже не было, а никого больше в руководстве он лично не знал.
Приняли его мягко. Начальник управления полковник Семенков выслушал Виктора Евгеньевича очень внимательно, хотя и пожурил, плохо, мол, что раньше не обратился. Узнав, что раньше он обращался, сказал, что это хорошо. И добавил, что в данном конкретном случае они, к его личному и глубокому сожалению, здесь совсем ни при чем. Обращаться надо в Службу контроля.
— Как это ни при чем? Ведь с вашей подачи вся каша и заварилась. Ваша ведь справка пошла в Службу контроля? А в ней сплошная туфта.
— Справок мы вообще-то никуда не пишем. Ну а если нашего сотрудника попросили помочь, что за беда?
— Никто его не просил. Точнее, просили, но совсем не из Службы контроля...
— Ладно, туфту, как вы говорите, и всякие там неточности мы, конечно, попробуем скорректировать... Это хорошо, что вы к нам заглянули, плохо, что раньше не приходили...