Дураков нет
Шрифт:
– Он вынес решение в пользу истца? – удивленно спросил Уэрф, глядя на телевизионного судью с тем же озадаченным выражением лица, с каким всегда сидел на слушаниях по делу Салли.
– Как и на прошлой неделе, – сказал Салли. – Это повтор, идиот.
Уэрф кивнул:
– То-то мне показалось, что я это уже видел.
– И каждая наша поездка в Олбани – тоже повтор, – добавил Салли. – Поэтому нам пора завязывать с этим.
Уэрф достал из кошелька пять долларов. Собрался было протянуть их Джеффу – тот
– Ты уже видел эту передачу?
У Джеффа, как обычно, забегали глазки.
– Салли врет, как всегда. Это не повтор.
– Я тоже ее вспомнил, – сказал Уэрф.
– Тогда ты должен заплатить вдвойне, – заметил Джефф, – раз не можешь угадать даже на повторе.
Уэрф, видимо, счел это замечание разумным и подтолкнул к Джеффу пятерку. Тот поставил на стойку два стакана пива, Салли взял их и направился к другому концу стойки, где они с Питером смогут поговорить.
– Что? – спросил Уэрф, заметив, что Салли с Питером перебрались на свободный конец стойки. – Ты не хочешь со мной разговаривать?
– Прямо сейчас – нет, – признался Салли.
– Я недорассказал тебе про того чувака, который застрелил оленя.
– Неужели еще что-то было?
– Этого сукина сына арестовали, – крикнул Джефф из-за стойки. Он забрался на табурет и переключал каналы, отыскивая очередной праздничный матч. Кто-то спросил, за что арестовали, и Джефф пояснил: – В городе стрелять нельзя. Запрещено законом.
Уэрф вздохнул:
– Все заделались юристами.
– Кроме тебя, – поддел Салли.
Уэрф пропустил его слова мимо ушей и вновь уставился в экран.
– Это прямая трансляция? – с подозрением спросил он Джеффа. Человек, который подбивает друзей делать ставки на повтор “Народного суда”, не побрезгует ставить и на записи матчей, исход которых уже известен.
– И что ты намерен делать? – спросил Салли у Питера.
Тот уставился на свое пиво, пузырьки поднимались из ниоткуда, со дна стакана к пене.
– Видимо, завтра поеду домой, – сказал он. – Может, подбросишь до Олбани? А там я возьму напрокат машину.
– Конечно, – сказал Салли. – Я даже сегодня мог бы тебя отвезти. Жаль, что ты не заехал ко мне. Сэкономил бы мне деньги.
– Жаль, что я не уехал раньше, – признался Питер.
Салли кивнул – ему казалось, он понимает сына.
– Мать?
– Она стала хуже, – заявил Питер, к удивлению Салли, он не помнил, чтобы хоть раз поделился с сыном твердым убеждением, что Вера не в своем уме.
– Мне показалось, она все такая же, – ответил Салли, хотя вид бывшей жены его изумил. Она сильно постарела с тех пор, как он видел ее в последний раз. И казалась меньше, чем ему помнилось. Или раздраженнее. Или что-то еще.
– По-моему, она на грани нервного срыва и Ральфа тоже вот-вот доведет.
– Ральф неважно
– Из-за простаты, – сказал Питер. – И кишечника.
Салли кивнул.
– И что говорят?
– Говорят, что поправится, – ответил Питер. – Но он, похоже, не верит. Ему хотят делать лучевую терапию. Он не понимает зачем, ведь врачи утверждают, что рака у него уже нет.
– Все равно надо делать, как они говорят, – заключил Салли, хотя сам в такой ситуации оставил за собой право прийти к противоположному выводу. – Она поэтому сама не своя?
– Если бы, – ответил Питер. – Это хоть было бы понятно.
Салли поймал себя на том, что ему не очень-то нравится тон Питера. Даже если сам Салли действительно считает, что Вера не в своем уме, сыну негоже так пренебрежительно отзываться о матери.
– Не суди ее строго, – сказал он. – Почти все, что она делает, она делает для тебя.
Питер лишь улыбнулся:
– Ты так полагаешь?
– А ты нет?
Питер задумался.
– Я думаю, все, что она делает, она делает для себя, – сказал он. – Особенно страдает.
– Ты считаешь, ей нравится страдать?
– Именно так я и считаю.
– А я думаю, ты ошибаешься, – заметил Салли, хотя не думал так – или, по крайней мере, в точности так.
– Видел бы ты, какое у нее сегодня было лицо, когда я сказал, что поеду тебя повидать. Точно я убил ее. По-моему, это был счастливейший миг ее жизни.
Салли рассматривал сына, сознавая, что минутная гордость его достижениями испарилась из-за серьезных опасений по поводу характера Питера. А тому словно нравилось вспоминать о страданиях матери.
Принесли гамбургеры, и у Салли тотчас пропал аппетит – как всегда при виде пищи; он разрезал свой гамбургер надвое, отложил на салфетку большую часть гамбургера и немного картошки фри и попросил Джеффа:
– Отдай это Долговязому Джону Сильверу.
Сидевший на противоположном конце стойки Уэрф сперва учуял, потом увидел еду и теперь с надеждой смотрел на Питера.
Питер поедал свой гамбургер с отменным аппетитом – несомненно, следствие побега от ароматов Вериных освежителей воздуха. Он с легкой насмешкой наблюдал, как Салли сражался с половинкой гамбургера и наконец сдался.
– Кстати, о докторах, – произнес Питер. – Ты когда в последний раз у них был?
– Пару месяцев назад.
– Из-за колена?
– Да, – ответил Салли.
– Я имел в виду полное обследование. Ты похудел.
Салли знал, что так и есть, но его это не беспокоило.
– А ты поправился, уж извини. – Салли заметил, что у Питера, хоть он и красавчик, наметилось брюшко, как у Карла Робака.
– Сидячий образ жизни, – пояснил Питер и добавил, поскольку Салли промолчал: – Много сижу на жопе.