Дури еще хватает
Шрифт:
Когда я замолк, чтобы перевести дыхание, Джонни спросил, чем я занимаюсь. Я сказал, что снимаюсь сейчас в фильме Кеннета Брана.
— О, правда? — сказал Джонни. — В таком случае, не окажете ли вы мне услугу?
— Любую.
— Не могли бы вы сказать Кеннету, что я, друживший с Ларри Оливье, точно знаю, как сильно понравился бы Ларри «Генрих V» и с каким отвращением отнесся бы он к гнусным сопоставлениям критиков. Скажете?
Речь шла о том, что, хотя «Генрих V» Кена и пользовался несомненным успехом, выход фильма на экраны был встречен множеством ядовитых замечаний наподобие: «Что он о себе возомнил? Он все-таки не Лоуренс Оливье».
— Боюсь, этого я сделать не смогу, —
— О, — в явном замешательстве произнес он.
— Я предпочел бы, чтобы вы ему сами это сказали. Если я устрою небольшой званый обед, вы с леди Миллс придете?
Он разулыбался, соглашаясь, мы обменялись телефонными номерами, дело было решено.
Задавать званый обед в люксе пятизвездного отеля — с этим не способно сравниться ничто. Да, конечно, я понимаю, как ужасно это звучит, но про обед вам все-таки расскажу.
Стало быть, происходит все так. Вы говорите работающим на вашем этаже Альфонсо и Эрнесто, что задумали в следующую пятницу пригласить к обеду шестерых гостей, и оба радостно кивают.
Когда наступает назначенный день, Эрнесто приходит к вам с меню и предложениями от шеф-повара и его команды, трудящейся шестью этажами ниже, в подвале. Вы отбираете блюда, которые представляются вам приемлемыми [51] , а затем, часов около шести, Альфонсо, которому не хочется, чтобы вы путались у него под ногами, пока он будет заниматься цветами и созданием должной обстановки в номере, отправляет вас на прогулку. К вашему возвращению номер выглядит идеально. Глубокие кресла полукругом расставлены у окна, чтобы из них можно было любоваться сумеречной Темзой. В середине комнаты накрыт большой стол, к нему придвинут второй, поменьше, чтобы за ними смогли разместиться семеро. Я пригласил Хью и Джо Лори, Эмму Томпсон с Кеном и, конечно, сэра Джона и леди Миллс.
51
Я помнил (мама, посмотрев сколько-то лет назад фильм с Миллсом, рассказала мне об этом, а она в таких делах разбирается), что сэр Джон вот уж пятьдесят лет как придерживался раздельного питания. В молодые годы его поразила язва желудка, бывшая тогда в Британии наиболее распространенной причиной смерти людей, не доживших до сорока. Сегодня, конечно, самой популярной причиной стало самоубийство. Кто-то порекомендовал ему придуманное Уильямом Хеем раздельное питание, при котором белки и углеводы никогда не смешиваются. Овощи считаются «нейтральными». Вы можете съесть бифштекс и салат или салат и макароны. Можете употреблять бутерброды с огурцом, но не булочки с сыром. На завтрак — яичница с ветчиной или просто оладьи. В общем, идея понятна. Язва его зарубцевалась, к тому же он до конца своих дней сохранил худощавость и стройность (прим. СФ).
Белые крахмальные салфетки, хрусталь и серебро, поблескивающие в свете свечей. Две низкие вазы с идеальными пионами на столе, по гостиной расставлены вазы с розами и цветами, которые мне не удается определить. Низкие столики с орешками, оливками и корнишонами. На наше счастье, то время еще не знало несъедобной «Бомбейской смеси» и раздирающих нёбо сухих крендельков. Серебряное ведерко со слегка утопленной в лед бутылкой шампанского. Я наливаю себе успокоительной водки с тоником, закуриваю сигарету и пытаюсь убедить себя, что нисколько не волнуюсь. Во время прогулки я снял со счета достаточно наличных, чтобы оделить Эрнесто, Альфонсо, Жильберто и Алонсо щедрыми, но не выходящими за рамки приличия чаевыми.
Я уже договорился с Алонсо, что, едва появится первый гость, он придет, чтобы смешать коктейли и открыть бутылку шампанского. Если портье не предупредит его, я нажму на кнопку звонка у камина.
И
— Добрый вечер, мистер Фрай.
Тогда меня еще немного смущало то обстоятельство, что стоит мне позвонить обслуге отеля, как она мгновенно меня узнает.
— Здравствуйте, да, это я. Стивен из пятьсот двенадцатого. Я просто хотел сказать, что устраиваю обед, и дело в том, что мои почетные гости — это сэр Джон и леди Миллс, и я надеюсь, вы…
— О, сэр, мы прекрасно знаем сэра Джона. Будьте спокойны, мы встретим его с превеликим энтузиазмом. С восторгом!
Хью, Джо, Кен и Эмма пришли вместе. Мы были тогда достаточно молоды, чтобы с волнением относиться к такому экстравагантно взрослому делу, как званый обед в заведении вроде «Савоя».
Алонсо смешал коктейли и, пока мы посмеивались и повизгивали, скромно стоял у столика с напитками.
Прозвучал зуммер, мы расправили плечи и придали нашим физиономиям выражение серьезное, но радушное.
Я открыл дверь — за ней стояли сэр Джон и Мэри. Он вошел и, помаргивая, огляделся по сторонам:
— О… о! Это же…
Я с испугом увидел, что он вот-вот заплачет.
— Все в порядке, сэр Джон?
Он взял меня за руку, крепко сжал ее:
— Это же номер Ноэла!
Отпустив мою руку, он прошелся по номеру.
— Каждый раз, приезжая на премьеру, Ноэл селился здесь. Боже мой!
Вечер удался на славу. Джонни и Кен быстро подружились. Анекдоты сыпались дождем, секреты во множестве предавались огласке. Работавший в вестибюле персонал уже произвел немалую сенсацию, выстроившись, чтобы приветствовать сэра Джона и леди Мэри, у знаменитых дверей отеля, как только к ним подъехал великолепный старый «Роллс-Ройс» Миллсов с его верным водителем, фактотумом и другом Джоном Новелли за рулем.
Так началась моя долгая дружба с Джоном и его семьей. Не столь уж и долгая по меркам Джона, умершего девяностотрехлетним в 2005-м, и леди Мэри, которая впала в слабоумие на много лет раньше и в том же году соединилась с Джоном в смерти.
Их продолжавшееся шестьдесят четыре года супружество — достижение редкостное. В 1996-м я столкнулся с Джонни в актерской раздевалке Ситджесского кинофестиваля. Он вгляделся в меня [52] .
— А, Стивен! Знаете что? Со времени нашей свадьбы мы с Мэри впервые провели ночь врозь.
52
К тому времени Джонни лет самое малое пять как плохо видел и тратил немало сил, помогая Королевскому лондонскому обществу слепых (прим. СФ).
Поразительно. Я как-то спросил его, в чем секрет столь долгого брака.
— О, все очень просто, — ответил он. — Мы ведем себя, как только что познакомившиеся озорные подростки. Вот вам пример. Пару лет назад мы присутствовали на очень пышном обеде. Я нацарапал записку: «Черт, а ты мне нравишься. Что собираешься делать после обеда? Мы могли бы поехать ко мне, порезвиться, повеселиться…» — что-то в таком роде. Подозвал официанта. «Видите, за тем столиком сидит очаровательная блондинка? — Я указал на Мэри. — Не будете ли вы так добры передать ей эту записку?» А следом не без ужаса сообразил — зрение у меня уже тогда сдало, понимаете? — что записку-то он передает принцессе Диане. Она развернула мою бумажку, прочитала, взглянула в мою сторону — официант указал на меня, съежившегося в кресле. Улыбнулась, помахала ладошкой и послала мне воздушный поцелуй. О господи, каким же дураком я себя чувствовал.