Дурманящий ветер-афганец
Шрифт:
Спецназ действовал синхронно.
Прапорщики Смирнова, находящиеся за валунами выше обложенной мешками позиции часовых, контролирующих подходы к КПП со стороны Киргизии, совершили стремительный бросок к посту пограничников. Два молодых солдата успели только оглянуться на слабый шорох, послышавшийся сзади, как им в подбородки уперлись глушители автоматов «ВАЛ».
Один из прапорщиков проговорил:
— Спокойно, ребята! Свои автоматы отбросить в сторону, без суеты и лишних, бесполезных движений. Мы российский спецназ.
Пограничники вынуждены были выполнить требование этих, похожих на инопланетян
Прапорщик же продолжил:
— Вот так, молодцы! А теперь встать на колени, руки назад! И не бойтесь, ничего плохого мы вам не сделаем, лишь на время лишим возможности совершить какую-либо глупость. Выполнять, что сказано!
Пограничникам не оставалось ничего иного, как вновь подчиниться.
Сцепив часовым руки, усадив их в угол и разрядив их автоматы, старший группы захвата поста вызвал своего командира:
— «Склон-2», я — «Пост № 4»!
Капитан Смирнов ответил:
— «Склон-2» слушает!
— Объект отработан, часовые нейтрализованы!
— Доклад принял! Работать по плану!
— Есть работать по плану!
Смирнов связался с Полуяновым, доложил о выполнении первой части своей задачи и о начале второй.
Такой же доклад прошел и с поста № 3 пограничного караула. Люди майора Суслова также без проблем захватили и второй горный пост заставы, находящийся на террасе, под командным пунктом полковника.
Как только третий пост пограничников был снят, бойцы первой штурмовой группы во главе с капитаном Смирновым, сбросив вниз тросы, быстро спустились к торцу казармы и проникли в комнату отдыха начальника заставы, где затаились до получения приказа на боевое применение.
Проследив за маневром первой группы, Полуянов посмотрел на часы — 6.10.
Все подразделения отряда вышли на рубежи действия, включая группу майора Суслова, с которой командир спецназа планировал отработать задачу непосредственного захвата наркокаравана. Восемь человек было в его распоряжении.
Вновь наступило ожидание, на этот раз недолгое. До времени Ч—20 оставалось всего два с половиной часа. А что такое какие-то часы по сравнению с тем временем, что было проведено личным составом отряда среди камней высокогорного перевала в ожидании приказа на штурм? Пустяки!
Увидев, что начальник заставы отошел от казармы, полковник Полуянов вызвал Соколова:
— «Перевал»! Я — «Спецназ»!
Майор-пограничник поднял голову, словно хотел увидеть того, кто его вызывает. Ничего не заметив, он прошел на стоянку техники, откуда ответил:
— «Перевал» слушает вас!
Полуянов проговорил:
— Мы с тобой, майор, похоже, одну немаловажную деталь не учли!
— Что именно?
— То, что в 8.00 смена часовых вновь пойдет на посты. Мне это простительно, но как ты упустил сей факт? На подходе к горным позициям нейтрализовать твоих подчиненных без шума будет непросто. Что скажешь, Виталий Дмитриевич? Как будем исправлять ситуацию?
Начальник заставы успокоил командира спецназа:
— Я ничего не упустил, и нам не надо ничего исправлять, полковник! Смена постов с шести часов и далее в дневное время будет производиться не через два часа, как это было до вчерашнего дня, а через четыре часа, предусматривая
Полуянова удовлетворил ответ Соколова.
— Что ж! Коли так, то все нормально. Продолжаем работу! Мои люди уже в твоей комнате, а также на горных постах караула и в Ургабе, трасса к которому перекрыта. Одновременно с захватом наркокаравана одна из моих штурмовых групп проведет акцию против Мансура и освободит твою супругу. Так что работай спокойно, майор, не суетись и не нервничай! Сегодня твоя кабала и диктат Беляева прекратятся.
— Знать бы, что последует за этим.
— Об этом говорить будем после успешного завершения акции. Все! В 8.30 жду твоих действий в отношении личного состава заставы. Конец связи, Виталий!
— Конец, полковник!
Отключившись, начальник заставы прошел к шлагбауму, открывающему въезд на пост со стороны Ургаба. За его действиями следили две пары глаз часовых первого нижнего поста, контролирующего сектор подхода к КПП с таджикской территории.
Соколов задержался там до команды дежурного о построении заставы на утренний осмотр и завтрак. Пища на весь личный состав пограничного подразделения готовилась в полевых кухнях, расположившихся за караульным помещением. Туда и направился начальник заставы снимать пробу.
Время перевалило за семь часов утра 26 августа.
Глава 2
Караульский пограничный КПП, 26 августа, 8.00 местного времени
На площадке особого досмотра майор Соколов выстроил наряд пограничников, выходящих для несения службы по досмотру проходящей через пост техники. Пройдясь вдоль строя и внимательно оглядев подчиненных, начальник заставы обратился к ним:
— Товарищи прапорщики, сержанты и рядовые! С каждым из вас я вчера провел беседу, объяснив сложившуюся обстановку и предупредив о том, кому и что следует делать при появлении бойцов одной из Федеральных спецслужб, проводящей на территории заставы свою акцию. Еще раз прошу быть предельно внимательными и осторожными. Все приказы командира спецназа выполнять неукоснительно и немедленно, какими бы странными они вам ни показались. Помните, спецназ — это мощная, профессионально подготовленная сила, способная на многое и не предрасположенная щадить тех, кто встанет на ее пути. Любой необдуманный шаг с вашей стороны может быть воспринят «профи» как попытка оказания сопротивления, что мгновенно вызовет ответную реакцию. В чем она выразится, я не хочу даже говорить, сами прекрасно все понимаете. В сегодняшний наряд я отобрал вас как лучших специалистов в своем деле и надежных солдат. Не подведите меня и себя. А сейчас старшим нарядов развести личный состав к местам несения службы!
Прапорщики отдали приказания, и две группы по четыре человека в колонну по одному отправились к шлагбаумам.
Неожиданно рация Соколова пропищала сигналом вызова. Это был вызов на частоте пограничников. Майор включил прибор связи и тут же услышал знакомый голос начальника отряда подполковника Беляева:
— «Бастион» вызывает «Перевал»!
Соколов ответил:
— «Перевал» слушает вас!
— Здравствуй, майор!
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
— Как дела, Виталий Дмитриевич?