Дурманящий ветер-афганец
Шрифт:
— Соображаешь! Ладно, сидите пока.
Старший лейтенант вышел из первой комнаты и вошел во вторую. В более нормально обставленной комнате, в углу широкого, разложенного дивана сидела, сжавшись в комок, красивая русская женщина.
Качанов спросил:
— Если не ошибаюсь, вы — Надежда Соколова?
— Да… да, вы не ошиблись, но… кто вы?
Офицер галантно наклонил голову:
— Разрешите представиться! Старший лейтенант сил специального назначения одной из российских спецслужб Игорь Качанов. Я, собственно, пришел
Женщина никак не могла прийти в себя от внезапности всего происходящего:
— Очень… очень приятно! Но… спецназ? Здесь?
— Как видите! Я понимаю ваше удивление, но такова уж наша работа, появляться там, где нас совсем не ждут.
— Понимаю… а… мой муж? Виталий знает о том, что… хотя… вы пришли освободить меня, арестовав супруга?
— А вот на этот вопрос я, к сожалению, ответить не могу, так как работа по вашему мужу не входит в мою задачу. Но совсем скоро вы все узнаете.
В комнату заглянул один из прапорщиков второго отделения.
— Игорь! Территория вокруг особняка зачищена. Кроме тех двоих, что находились возле барака, да еще пары трупов у вынесенных ворот, никого больше не обнаружено.
— Добро!
Старший лейтенант вызвал Вересаева:
— Командир! На связи «Второй»!
Капитан ответил:
— Как у тебя дела?
— Все хоккей, капитан! Позади дома было две цели, обе поражены, я сейчас мило беседую с Надеждой Алексеевной Соколовой, территория поместья под контролем. У вас в доме как?
— Нормально! Мансур взят, правда, подраненный, решил, мудак, со спецназом тягаться в скорости реакции, вот и получил пулю в руку. Ребята мои сейчас зачищают женскую половину дома. Тебе, Игорек, проверить весь барак и с женой начальника заставы и бойцами отделения выйти к гаражам. Отходить будем на джипах наркобарона.
— Понял! Выполняю!
Отключившись, Качанов повернулся к Соколовой:
— Скажите, Надежда Алексеевна, вам известно, кто или что находится в помещениях барака справа от вашей комнаты?
Женщина, понемногу приходя в себя, объяснила:
— В последнем отсеке были мужчины, трое или четверо, точно не знаю, в предпоследнем что-то вроде склада, оттуда часто мешки какие-то выносили. А вот по соседству комната с недавнего времени держится под особой охраной. Раньше там никого не было, но сейчас кто-то находится за стеной, точно! Я отчетливо слышала плач, но плач не взрослого человека, а скорее молодой женщины или даже подростка. Но я могу и ошибаться.
Качанов кивнул головой:
— Хорошо! Вы пока готовьтесь к отъезду из этого осиного гнезда, а я посмотрю, кто это там за стеной страдает.
— Можно вопрос?
— Да?
— Я увижусь с мужем?
— Конечно! Вот это я могу вам гарантировать! Поторопитесь со сборами, Надежда Алексеевна!
— Да, да, я быстро!
Старший лейтенант вышел во двор, подозвал к себе прапорщика, который докладывал ему об обстановке на территории усадьбы.
— Витя,
— Есть!
Качанов подошел к третьей двери, закрывающей вход в помещение, откуда Соколова слышала плач. Дверь неплотно прилегала к перекошенной коробке. Офицер внимательно осмотрел щели. Что-то интуитивно подсказывало ему, что не просто так эта комната была изолирована от внешнего мира, в отличие от других. И он увидел то, что подтвердило его догадку. В самом низу, чуть выше порога, Качанов разглядел тонкую проволоку. Он тихо произнес:
— Вот оно что! Растяжка! Стоит открыть дверь, и через считаные секунды взрыв гранаты обвалит глиняную тюрьму. Но кто это такой ценный заточен в комнате, что Мансур прибег к минированию выхода, несмотря на постоянное присутствие здесь охраны?
Подошел прапорщик, проверивший крайние комнаты, доложил:
— В одном из осмотренных мной помещений обнаружены трое таджиков, прикованных к солдатским кроватям. Соседнее помещение — подсобка с запасом продовольствия. Таджики, судя по всему, рабы!
— Ясно!
— А что здесь? — Прапорщик указал на дверь, перед которой стоял старший лейтенант.
Качанов ответил:
— Здесь, Витя, растяжка!
Помощник офицера удивился:
— Вот как?
— Да! Ты освобождай рабов и выводи всех, включая жену Соколова, из барака. Таджики пусть идут куда хотят, супругу пограничника отведи к гаражу.
— А ты, Игорь?
— Я попробую отворить дверь в эту камеру.
— Стоит ли рисковать?
— Там, внутри, человек, Витя! Мы же не можем уйти, оставив узника под реальной угрозой гибели? Тем более, по словам Соколовой, в комнате заточена либо молодая женщина, либо ребенок!
— Может, саперов вызвать?
— Вить? Я сказал, что тебе делать? Сказал! Так какого хрена ты тут дискуссии разводишь? Выполняй приказ!
— Есть, товарищ старший лейтенант, — сухо и официально ответил прапорщик и направился к крайней комнате барака.
Как только из глиняного застенка местного бая были выведены невольники, офицер снял с пояса штык-нож. Вставив клинок в паз ножен и получив таким образом своеобразные кусачки, Качанов аккуратно просунул их в дверную щель. Перекусил проволоку, тут же отскочив в сторону. Растяжка вполне могла быть и обратного действия, вызывая срабатывание взрывателя при отсутствии натяжения проволоки. Но взрыва не последовало.
Старший лейтенант распахнул дверь, сразу же бросив взгляд за порог. Там, прикрепленный к кольцу предохранительной чеки мощной «Ф-1», болтался перекусанный кусок проволоки. Взяв гранату в руки и вывернув из нее взрыватель, Качанов выбросил во двор безопасный теперь кусок металла. Обвел взглядом крошечную комнату. Она была обставлена так же, как и бывшее жилище Надежды Соколовой, только легкая ширма в углу являлась дополнительном предметом гарнитура заминированного помещения.