Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
– Что ты делаешь?
– муки совести временно уступили место интересу, и Войка заглянула в кипы вещей и бутылёчков, разбросанных по полу.
Достав небольшой пузырёк, я показала его сестре и коварно ухмыльнулась.
– Травиться будем!
– хихикнула, сделав глоток, я. Войка хотела схватить меня за руки. Я отступила назад, нелепо обняла воздух и рухнула лицом вниз.
– Зачем?
– промычала она, ожидая приступов отравления, колик и прочего.
Но кто сказал, что я собираюсь умирать? Травиться - да! Но зачем же так рано расставаться с замечательным сумасшедшим
– Дура!
– моя насмешка показалась ей оскорбительной.
– Попробуй!
Войка нехотя потянулась за пузырьком, принюхалась - удивилась, потом отпила глоток и расплылась в довольной ухмылке.
– Голова больше не болит!
– заявила она.
Мы расположились на полу, попивая бабушкину лечебную настойку.
– Я уже было подумала, что ты и впрямь…
– Хочу отравиться? Ты плохо меня знаешь. Во-первых, мне не позволит этого сделать Шелест. Сам прибьёт скорее.
– Да. Он у тебя такой!
– закивала амазонка.
– Слушай, ты ни о чём не жалеешь?
– Не-а!
– у меня и мыслей таких не возникало.
– Ничуть! Он - самый верный и преданный друг. Такие не у каждого человека есть. И мне всё равно, что он мужчина. И плевать, какой он расы!
Волк обижено заскулил.
– Два друга!
– поправилась я.
– И мне плевать какой они расы!
Довольный оборотень перекатился на спину, задирая лапы к верху. Намёк мы поняли и почесали пузо.
Бабушкина настойка закончилась, как и силы моей сестры, сражающейся с подступающим сном. Войка мирно похрапывала на моей кровати. А я сидела у окна, смотрела в небо. Там на улице, сгущались сумерки. Гудели весельем таверны, харчевни и постоялые дворы. Только я сидела в тишине и скучала. Мягкое место не просто чувствовало неприятности, а требовало приключений! И кое-кто глубоко заблуждается, полагая, что замки и засовы дверей заставят меня вести себя прилично. Для неприличностей есть окно! Так-с…
– Тень! Иди-ка сюда!
Волк поднялся, приблизился, я оседлала его, как лошадку. Прижалась к шее, молясь не свалиться при прыжке. Он ехидно поглядел на меня, насмешливо фыркнул и взяв разбег от стены, выпорхнул из оконного проёма, аки большая волосатая птичка. Внизу зверь мягко приземлился на лапы. Я же скатилась с его спины под брюхо, после чего просто распласталась в пыли. Тень вопрошающе о моём здоровье посмотрел на ненормальную хозяйку, нависнув сверху.
– Нормально всё!
– буркнула я, но встать не смогла. Сначала поднялась на четвереньки. Голова серьёзно кружилась. Полёты на оборотнях - вещь впечатляющая. Шерстяная морда, ехидно следила за моими поползновениями. Смогла таки подняться.
– Всё! Пошли!
– мне удалось совладать с собой и продолжить движение… в сторону приключений. Те собственно поджидали меня в ближайшей таверне, куда я собралась направиться за “лекарством” от тоски.
И вот крадёмся мы по подворотням за порцией вина - клин ведь клином вышибают! Оба стараемся казаться незамеченными. И нам удавалось это, пока кое-что очень интересное не заставило нас остановиться, коварно и зло похихикать. Чудная, безумно романтичная сцена предстала перед нашими взглядами. Грозная, непоколебимая ответственная
– Кхе, - подала голос я, спугнув ловеласа. Он замер, отвернулся и убрал ручонки от выпуклостей Настасьи.
– Ты!
– обратила на меня внимание амазонка.
– Ты должна быть под арестом!
– А ты… - я намекнула на стоящего к нам спиной мужчину.
– Должна быть сама знаешь где, сама знаешь с кем, согласно приказу Мудрейшей. А-а-а… - издевательски протянула я, делая шаг вперёд.
– Поняла! Ты вышла на разведку. Тогда простите, что помешала!
Сделала вид, будто собираюсь уходить, потом притормозила и, как бы невзначай, предложила:
– Может, когда ты будешь жаловаться на меня Мудрейшей, заодно и о своих “славных подвигах” расскажешь?
Как и предполагалось, Настасья не дала мне уйти. Она поняла, что крепко попала, вляпалась по самые корни блондинистых волос. Я развернулась, с удовольствием наблюдая за краснеющей от злости физиономией. Староста давилась от ненависти ко мне.
– Давай так, - перешла к делу я, не дав сестре придушить меня.
– Я притворяюсь, что ничего не видела, а ты отменяешь мой арест. Стенами и запертыми дверями меня всё равно не удержать!
– Ах ты!
– зашипела она.
– Нет! Я не пойду на поводу у предательницы!
– Как хочешь!
– пожала плечами я, снова изобразив безразличие, и собираясь оставить старосту наедине с её внеплановым любовником. И, конечно, замедлила шаг, чтобы не забыть довести праведную амазонку до белого коленья.
– Мне терять нечего! “Одинокая яма”, клеймо, полёт со скалы во имя искупления и прочие наказания… Столько планов. И как только успеть?..
Чертовски весело быть дикой кошкой, играющей с мышью. Напустила на себя шарма, обернулась и с милой улыбкой процедила сквозь зубы:
– Другое дело - ты! Доверие Мудрейшей, власть… И наравне с этим: порок, запятнанная репутация… Всё из-за какой-то мимолётной интрижки, и одной очень болтливой предательницы. Матушка, наверное, не обрадуется, да? Узнает, что её приказ нарушили ради тисканий с “не категорией” в подворотне. Представляю её лицо!
– Ты не посмеешь!
– топнула ногой, взбешённая амазонка.
– Я?
– притворно удивилась, оскорбилась и выдала, уже более бодро, растягивая губы в гаденькой ухмылке: - Конечно, посмею! А ты сомневаешься?
– Я сама тебя убью!
– зарычала Настасья.
– Вот так, без суда и следствия старейшин?
– для убедительности даже головой покачала, чтобы поиздеваться над ней. Как ни странно, она сдалась - осознала бессмысленность своих угроз.
– Ладно. Я согласна!
– выпалила Настасья.
– И ещё одно, Войку тоже перестанешь доставать.
Староста кивнула.
– Завтра, когда придёшь ко мне, и будешь громко ругаться, я честно подыграю, чтоб никто не смог тебя упрекнуть.
– Моё благородство довело её до кипения.
– И это ещё не всё! От кувшина вина моя память шалит. А от двух - я способно забыть даже как тебя зовут, а не только то, что видела несколько минут назад…