Дурманящий запах мяты Егер Ольга

Егер Ольга Александровна

– Слышь, мудрый советник!
– постучала я кулачком, как в дверь, по его ягодицам.
– А ты ничего не забыл?

Тай остановился. От резкого движения земля и небо поменялись местами в моём сознании.

– Что?
– раздражённо буркнул он.

– Я в одиночку выпила два кувшина и двадцать одну кружку вина!

– И одну, нет, две - кваса!
– подправила мои подсчёты Войка.

– Спасибо!
– ласково попыталась улыбнуться ей я, упираясь руками в поясницу Тая, чтобы хоть немного выровняться.

– И?
– не понял он.

–

И… - кривлялась я, опять повиснув.
– Не боишься, что я подпорчу твои сапоги, штаны?..

После затишья, меня мигом вернули в вертикальное положение, под аплодисменты сестры по несчастью. Однако суровый вид командующего, прервал её веселье, присмирив амазонку, заставляя вспомнить о чести и долге перед отчизной, племенем и самой Великой Матерью.

– Ты меня разочаровываешь!
– завёлся прямо посреди улицы Тай, не обращая внимания на любопытных прохожих.

Я приготовилась выслушивать долгую речь и села… на землю, скрестив ноги, причём не забыла изобразить саму серьёзность. Он подавился собственными словами, прочитав на моём лице мысли: “А мне по барабану! Давай, рассказывай о кораблях, бороздящих просторы морей, о давно убитой совести и тому подобном”.

– Ори, - советник присел рядом на корточки, всматриваясь в мои глаза, будто собирался не читать морали, а молить о благоразумии.
– Я же просил тебя не влипать в неприятности. А ты…

– А мы не влипали!
– медленно с расстановкой ответствовала я.
– Мы тан-це-ва-ли! А этот… неприятность… или приятность? Пока не определилась. Сам к нам прилип! А мы, что? Мы ничего! Просто танцевали! Ик!

Тая перекосило. Он разозлился не на шутку. Меня жестоко дёрнули за локоть, вынуждая подняться. Затем потащили в гостиницу, проволокли по ступенькам и бросив на постель, впустили в комнату волка. После чего заперли. Впрочем, сейчас мне было хорошо, и я не возражала против одиночества.

Но спустя час… Вино испарилось из моего мозга и на смену счастливой пьяной эйфории, пришёл немилостивый дядя Бодун - бог жестокий и мстительный, явно житель пустыни. Он принёс мне в подарок головную боль, тошноту и ненависть ко всему окружающему, в первую очередь - к соседям, ругающимся и явно дерущимся. Хотелось сходить к ним в гости и помочь - прибить обоих!

Упёршись в двери носом, вспомнила, что заперта. Расстроилась. Накрыла голову подушкой, надеясь приглушить шум. Мигрень отчётливо билась в висках.

Именно это благоприятное время для посещения выбрала наша староста - Настасья. Она орала два с половиной часа, распинаясь об уставе амазонок, о чести и прочих словах, которые моё сознание отказывалось воспринимать. Радовало, что выслушивала всё это не одна - рядом сидела посрамлённая сестра, Войка, которую староста привела с собой. В общем, по степени продвижения речи мы с ней зеленели на глазах. Когда Настасья думала, что нас пробрало от её криков, - на самом деле обе мечтали только о колодце с прохладной водой. Не знаю, что именно - мечтательный вид или слюни, стекающие по подбородкам - привлекли внимание старосты. Она резко остановилась. Оскорблённая в чистейших чувствах

предводителя, ткнула в меня обличительным перстом:

– Ты!
– зашипела она.
– Сначала эта ложь. Мужчины. Ты так их ненавидела и опасалась. А сама водила шашни, каждую ночь бегала к этому… к вампиру! Предала наши устои! Предпочла сёстрам - мужчину! Училась у него мастерству, пренебрегая нашими матерями! На их уроках ты притворялась ничтожеством, а на самом деле…

Староста захлебнулась негодованием, но, как мне кажется, завистью к моим умениям.

– Ты вся из лжи! Как твоя мать-предательница! Ты достойна только одного - “одинокой ямы”! Как только вернёмся, мы предадим тебя суду старейшин и даже твоя бабушка тебя не спасёт, ни вампир - никто! Слышишь? А я уж постараюсь, предоставлю все сведения о твоих похождениях Матери. Пусть знает, чем ты прославилась. Начиная со скандалов, допущенных при посторонних, до твоих любовников. Я расскажу, и о ночах с советником, и о ночах с командующим, и вампиром. Я всех перечислила? Тебя заклеймить мало! Со скалы надо сбросить. Ты противоречишь собственной сущности амазонки.

– Да что ты знаешь, о моей сущности!
– вспылила я, устав слушать её вопли. Даже с места сорвалась. Очень хотелось сейчас вцепиться ей в горло. Вместе со мной поднялся на лапы и волк. Староста испугалась.

– Воя, ты видишь, насколько мы “свободны”?
– теперь я тыкала в Настасью пальцем.
– Нам дозволено выбирать только собственную смерть, а в остальном племя свободныхженщин может только подчиняться законам. Ты хочешь этого? Тебе всё ещё нравится быть амазонкой, а?

Теперь мой гнев обратился к другой сестре.

– Говоришь, я - ложь! А то, что ты слепо следуешь за враньём, установленным Мудрейшей в качестве закона - нет? Ты хоть понимаешь, что амазонки - те же невольницы, рабыни, которых подкладывают владыкам в постель? Да в принципе любому, кто владеет нужной информацией. Не такой ли приказ тебе отдала Мудрейшая, на собрании, когда мы только выходили в поход? Она ведь чётко сказала это!

Сестра подавилась вдохом.

– Ты останешься под домашним арестом, до первой же стоящей битвы, в которой обязана отчиститься!
– гордо вскинув белокурую голову, заявила она, сквозь стиснутые зубы и ушла, хлопнув дверью.

– Нет, Воя, мы не можем даже умереть спокойно. Чем заколотиться, в каком месте, выберет если не сама Мудрейшая, то твоя сестра!

Я упала на кровать. Ничего другого, впрочем, и не ожидала. Что касается “очищения”, то никто не заставит меня гибнуть за чужие убеждения. Нет! Уйду вместе с Шелестом - он никому не позволит меня обидеть. Вот только не попрощавшись расставаться с Фаей и с бабушкой больно.

– Прости. Если бы я не предложила… - запнулась взволнованная сестра.

– Успокойся! Это случилось бы в любом случае, даже не пей мы столько. Уверена, что я нашла бы неприятности и посолиднее!
– заверения всё равно не красили атмосферу угнетённости, так что я поднялась и, достав походную сумку, начала в ней поиски одного небольшого пузырька.