Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
Примерно так бабушка рассказывала нам о том, как её занесло в Перехрестье, где развернулись самые интересные события нашей с Ори самой любимой “сказки”.
Заснеженный лес встретил одинокую путницу метелью и заунывной песней ветра. Хоть сама наездница считала этот вой вовсе не песней, а скорее способом запугивания.
“Не шуми по чём зря, Вей! Не поддамся я тебе! Амазонки не из пугливых!” - говорила она холодному ветру.
Не знал Вей, божественный властитель ветров, что перед ним женщина, которая войдёт в историю, как Селена Прекрасная - смелая и отважная,
День, два испытывает Вей терпение амазонки, а она всё двигается к цели - Перехрестью, где разный люд собирается, и поговаривали, что нелюд тоже там бывает. Туда отправлялась Селена, чтобы совершить немало подвигов. Короче от скуки она туда ехала.
Повстречался вскоре Селене домишко: весь присыпанный снегом, походил он больше на огромный белый курган. Но зоркий глаз амазонки смог, хоть и с натугой, разглядеть брёвнышки под белым покрывалом.
– Вот и отдохнём теперь!
– сказала она своему любимому коню Урагану, серой масти, потрепав его за шелковую гриву.
Конь согласно тряхнул головой - ведь и животине не по нраву морозная погода.
Дом оказался маленький. Да ведь воину всё равно, главное, чтоб заночевать было где. Ураган стоял в сенях довольный теплом растопленной печи, на которой в ковшике потрескивала подгоревшая каша. Селена сидела на полу, греясь в тепле и потирая обмороженные ноги. Сейчас она мечтала о будущих боях, путешествиях в дальние страны, о подвигах…
Шкряб… Шкряб… Хрусть… - Позвало нечто из того холодного мира за дверью. Ураган навострил уши. Его тоже заинтересовал незваный гость.
Поразмыслив, Селена нащупала эфес меча и на цыпочках подкралась к двери. Дёрнула за ручку. Вьюга воспользовавшись моментом, намусорила на пороге, но дальше пройти не решилась, боясь страстного тепла огня в очаге. Луна играла лучиками, указывая на пыльцу драгоценных камней, украшающую поверхность сугробов, скрывших некогда живое, а теперь спящее под синевато-белым толстым покрывалом. Ни единой живой души не было в этом заснеженном буране.
Вздохнув, и даже немного разочаровавшись, Селена собралась вернуться в объятия тепла, но тут ближайший к порогу сугроб подал такой писклявый, хриплый голосок:
– П-п-п-помогит-т-те…
После чего из-под толщи белой шубы показались красные распухшие старческие пальцы.
Амазонка вынула тело из холодной усыпальницы. Изъятое, оно оказалось очень замёрзшим и потрёпанным старичком. Сжалилась Селена над несчастным, втащила его в дом, накормила, обогрела, напоила. Сидит дедушка уминает хлебную краюшку, улыбается почти беззубым ртом, гордостью которого являлся единственный гнилой зуб.
– Что ж тебя старый в такую пургу то в лес понесло? Да в тряпчонках таких худых?
На гостя действительно
– А сде се мне есё быть?
– промямлил старичок, смокча краюшку. Минут пять он вёл неравный бой с чёрствым хлебом. В результате единственный зуб разболелся и дед решил, что сухарь легче мусолить.
– Так это твой дом, дедушка?
– Селена осмотрелась, но признаков, что здесь вообще кто-то жил не обнаружила: слой пыли и плесени, паутина.
– И эсот тосе мой, - согласно закивал старичок.
Амазонка окинула оценивающим взором немочного. Разве мог такой прохвост иметь больше домов? Неужто совсем память испортилась у несчастного?
– Всюду сом мне… всюду я сиву, как сома… - выдал старичок, с блаженной улыбкой на лице рассматривая наполовину засмоктанный сухарь. Решив, что наелся, дед сунул хлеб за пазуху.
“Совсем, бедный, из ума выжил!” - решила амазонка и не стала более донимать старика расспросами. Нежданный гость не особо и стремился к задушевному разговору: повернулся задом и вскарабкался на печь. Селена кое-как умастилась на лавочке у окна и долго не могла уснуть. Лик Великой Матушки манил взор к небу. Вьюга уже улеглась, небо было тёмным и чистым.
– Что готовишь Ты для меня, Матушка, всё приму из твоих рук, дай только сил - со всем справлюсь!
– пообещала богине амазонка.
Священный и трепетный миг единения с высшим божеством оборвал храп, донёсшийся с печи. Такого неуважения Селена стерпеть не могла и, вскочив на ноги, метнулась к источнику какофонии. Источник мирно спал, пригревшись и отвернувшись лицом к стене. Хотела амазонка приглушить отвратительный звук. Но внезапно нахлынувшая жалость заставила её отойти, отбросив дурные мысли об удушении ничего не подозревавшего блаженного старца.
“Что взять со слабоумного!” - мудро рассудила Селена и села у окна. Ей ли спорить с беззубой старостью!
Утро началось с отвратительного прицмокивания над правым ухом амазонки. Селена раскрыла глаза и увидела над собой дедулю, досмоктывающего вчерашний сухарь. Его слюни, летевшие длинными лентами мимо злосчастного хлебца, падали на грудь женщины. Даже Ураган не позволял себе такой вольности - будить амазонку пуская на неё слюни.
– Дед ты что с печи упал?
– не выдержала Селена. Вскочила со скамьи.
Встретив испепеляющий взгляд женщины, старик задумался. Что-то подсказывало - может быть беда. Но дед, откровенно, так и не понял: почему, откуда и за что? Он отнял ото рта сухарь и уставился на амазонку наивными, непонимающими голубыми глазами. Только сейчас при свете дня Селена разглядела существенную деталь: глаза старика, не помутнённые временем, как у остальных, не потеряли цвет, оставались яркими, как у молодого хлопца, блестели озорными огоньками, разумом.
Тут дед, будто понял, что допустил оплошность и в миг выражение очей изменилось на туповато-непонятливое. Селена махнула на него рукой.