Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
Тай уже давился от смеха, а принц и Войка багровели от негодования. Его высочество отпустил напоследок презрительные взгляды в мою сторону, затем Таю. После чего гордо махнув подолом своего плаща, вышел прочь. Я уставилась на вполне здорового советника. Он быстро вспомнил, что должен изобразить больного и тут же ссутулился, придал физиономии трагичность, схватился за сердце, и стал причитать:
– Голова болит, сердце ноет…
Я деловито осмотрела его. Когда нагнулась, чтобы послушать, как бьётся его сердце, он гордо выровнялся.
– Что же ты раньше молчал, что так серьезно болен?!
– Тай испугался, помрачнел, внимательно вслушиваясь в мои пророчества.
– Это не излечимо!
Советник, побледнев, как простыня, сел на стул, любезно подставленный Войкой. Кстати, та тоже была немало напугана моими словами.
– По крайней мере, я точно с этим ничего сделать не могу!
Повисла мучительная пауза. Тай переосмысливал всю свою жизнь, а я наслаждалась моментом, чтобы произнести следующее:
– Хитрость не лечится травами!
Лицо мужчины исказилось непонятной, но жутко смешной гримасой. Одна из подушек полетела прямо в меня, но я увернулась. Тогда он резко встал, бросился ко мне, и как ни странно, поймал.
– Глупая шутка!
– сквозь смех сказал он.
– Зато я вижу, что ты здоров, причём абсолютно!
Тай отпустил меня. Стёр с лица улыбку, и проникновенно рассматривая, честно признался, что ему нужна моя помощь:
– У меня действительно болит голова.
Я развернулась к выходу, но меня остановил встревоженный голос:
– Ты куда?
– Сделать отвар…
Он успокоился и не стал препятствовать.
Войско уже привычно расселось у костра, внимая историям моей подруги. Фая в красках рассказывала о битве, о подвигах, мужестве и хитростях воинов отстаивавших будущее родных городов. Опуская ту подробность, что боролись они не только за свои семьи, а за будущее всего человечества. Ведь как сказал бабушке Вей, это Зло хотело пробраться в наш мир и овладеть им, сделав своим полем для игр, жертвоприношений и тьмы, которую оно за собой вело.
Взяв у заворожено слушающего кухаря воды, я вернулась обратно к советнику. Он лежал на подушках, задумчиво рассматривая складки потолка. Войка тоже сидела рядом, разглядывая мужчину исподтишка - потолок её не интересовал. Теперь понятно, почему сестра так “прогибается” и на меня обозлилась.
Я прокашлялась, тонко намекнув о своём присутствии. Тай сел, жизнерадостно улыбаясь и совершенно забыв, какой он “самый больной человек на свете”. Меня этими улыбочками не проймёшь. Больше я на этот фокусы не поведусь! Главное всё делать быстро, оставить заварку и сбежать. Таким был мой план…
Под пристальным вниманием соплеменницы, совершенно открыто мечтавшей всадить мне в спину нож, я наполнила кружку для советника. Он принял её из моих рук и беспечно собрался сделать
– Вкусно?
– он кивнул, и тогда я продолжила: - Знаешь, чем грозит ложь знахарке?
Он замер.
– Узнаешь, когда допьёшь! Заодно и врать разучишься…
Тай поперхнулся. Схватил меня за руку, и встряхнул.
– Что ты туда подсыпала?
– Ромашка, мята.
– Его озлобленность перекинулась и на меня. Говорила я точно также, стиснув зубы. Он же повалил меня на подушки, зажав руки над головой, и поднёс кружку к моим губам, насильно пытаясь проверить на мне моё же средство.
– Не веришь?
Войка была недовольна увиденным. В принципе, я тоже. Ведь на мне своевольно разлёгся этот красавец писанный! Сестра, тем временем, старательно скрывала чесотку в руках, которую утолить можно только об эфес меча, а ещё лучше потереть ладоши об мою голую шею.
Я покорно сделала глоток, но меня не отпустили, внимательно разглядывая малейшие изменения мимики.
– Сказала же: ромашка и мята. Больше ничего!
Честное признание не изменило моего незавидного положения. Хотя, я заметила, что во взгляде Тая не было никакой злости, он просто играл со мной. Гад! Советник прижимался всем телом, что жутко смущало. Стараясь отвлечься от возникавших эмоций, я пыталась отыскать непривлекательные черты его внешности (раз уж так близко его лицо). В результате, только подметила, что он побрился. Любопытство взяло верх, я высвободила одну руку (в этот момент Тай перестал сильно сжимать мои запястья) и прикоснулась к его подбородку. Мягкий, даже приятно трогать.
Советник улыбнулся.
– А чего это ты на ночь глядя побрился?
– не выдержала я, и с боку донеслось раздражённое фырканье.
Тай, наконец, меня освободил, я смогла сесть. Он выровнялся рядом, допивая настойку, поглядывая то на меня, то на Войку.
– Чтоб подушки не исколоть!
– выдал коварный тип.
Или Войку во время повторного прохождения любовных игрищ!
– ехидно добавила я, оставив этот комментарий не озвученным.
– Понятно!
– меня хватило только на кивок.
– Ты свободна!
– вдруг сказал советник.
Мне повторять дважды не нужно. Приказ я поняла, встала и собралась уходить с чистой совестью - план удался. Как хотела: заварку принесла, и быстро ушла, не задерживаясь и не болтая. Но тут Тайрелл внёс некоторую поправку в собственные слова.
– Не ты!
Я обернулась. Войку опять посылали, и это её злило. Её вопру было показывать детям в качестве примера: “Вот так, детки, выглядит бог ужаса, Бабай”.
Она считала наше общение с советником - заговором чистой воды. К сожалению, развеять её додумки мне не суждено, как и избежать с ней встречи в неравном бою за право владеть мужчиной (хоть мне оно совершенно ни к чему!).