Дурманящий запах мяты Егер Ольга
Шрифт:
– Деревянный!
– от досады всадила лезвие меча по самую рукоять в башку чудища она.
И тут началось совершенно невообразимое. Из пуза монстра вылез кричащий и недовольный мужичок, на носу которого красовались круглые толстые стёклышки, делавшие его глаза пучеглазыми, как у лягушки. Он бегал вокруг внезапно поникшего и объятого пламенем монстра, грозил нам кулаком и поносил такими словами, что у меня уши в трубочку свернулись.
– Нелюди! Сломали!
– единственное не входящее в перечень неприличностей, уловил мой
Мы переглянулись, спрыгнули вниз. Фая поймала дяденьку за грудки и встряхнула. Но прежде, чем мы смогли чего-то внятного от него добиться, на полянке стало не протолкнуться: из кустов появились знакомые шумного мужичка. Они наставили на нас свои мечи, угрожая расправой. А потом какой-то гад подкрался сзади, и видимо, саданул мне по шее. Дальше был только красный туман…
*
С трудом разлепив глаза, я увидела подругу, сидящую рядом.
– Фая, тебя лечить надо!
– первое, что сорвалось с моих губ, как только вспомнились события, приведшие нас непонятно куда. Кстати, а куда?
– Меня? Я покрепче буду! А вот тебя немножко надо подлечить!
– спокойно ответила она, и прислушавшись к ощущениям, я заподозрила неладное.
Прикоснулась к губе - больно! На пальцах осталась кровь. Болели левая нога и рёбра. А ещё ныла спина, но это, как выяснилось, из-за того, что я лежала на холодном камне. Усадив своё тело, прислонившись к стене, я осмотрелась. Тёмное помещение, едва освещённое лучами солнца - пещера; толпа барышень в возрасте от 15 до 20 - пленницы. Значит, мы в логове ящура!
– Девушки из селения?
– уточнила я, указав в сторону толпы.
– Да. Они здесь давно.
– Поразила своей осведомлённостью подруга, явно не терявшая времени зря.
– Эти подлецы всё хитро продумали. Их хренов изобретатель смастерил ту мерзость, машину с обликом гада. Компашка бандюганов отправляла его и нескольких своих на охоту. Те угрожали, показывали трюки с огнедышащим Ящуром, приказывали отдавать продукты и девок в жертву ненасытному монстру, за что зверь якобы оставит деревню в покое.
– Рассказывала подруга, заглушая подвывание какой-то пленницы.
– Зачем им это всё?
– я увидела, что свет пробивается сквозь решётчатую заслонку, перекрывающую единственный выход из этого холодного пристанища умалишённых.
– Кого-то продают в рабство, кого-то оставляют так, для собственного услаждения.
– Разъяснила Фая.
– Так, с этим, всё понятно. Что будем делать?
– я надеялась, что у неё есть хоть какой-то план действий, и главное, отличный от предыдущего.
– Для начала, заткнём этот скулёж!
– зарычала подруга. От нытья девицы моя и без того болевшая голова, пошла кругом.
Навзрыд ревела деваха в сером платье. Она покачивалась, обхватив колени руками у соседней стены. Остальные рабыни избегали этой истерички, потому она хныкала в гордом одиночестве. Мы подошли к ней,
– Прекрати пузыри пускать!
– рявкнула на плаксу Фая, и та поперхнувшись очередным “ааааа”, замолчала, теперь уже икая.
– Девки, вы чё собираетесь здесь остаток молодой жизни провести? Поднимайтесь!
– Пыталась пробудить боевой дух Фая.
– Давайте вместе одолеем этих подонков, которые наживаются на нашей девичьей красе! Накостыляем им! Покажем, где раки зимуют!
– подруга сейчас обращалась ко всем присутствующим, но от неё просто отмахнулись.
– Ну и дуры!
– буркнула я, и на моё мимолётное высказывание последовало больше реакции, чем на Фаину проникновенную речь. Добрая половина униженных рабынь стала окружать нас тесным кольцом, потирая кулаки о ладони.
– Э! Бабы! Вы чё совсем голову потеряли?
– не выдержала Файка, встав впереди меня.
– Не тем силу показывать собираетесь! Против мужиков, бандитов, которые вас сюда затащили биться надо!
– А чего она обзывается?!
– вставил всё тот же печальный голос, сопроводив высказывание похнюпыванием сопливого носа.
– Потому что так и есть!
– спокойно подтвердила мою мысль подруга, из-за чего круг несогласных стиснулся вдвойне.
– Кто был там?
– Ну, я.
– Отозвалась кудрявая барышня лет 17, крупная, пышная. Даже не верилось, что попалась она так глупо в чью-то ловушку. Представляю, как её пол села мужиков в лес волоком тащили, как бурёнку! Небось вместо обычной верёвки цепью приковывали к дереву. Она одна бы уложила с десяток глупцов только взмахом толстенной косы. Да видно умишка не хватило - не догадывалась, наверное, о силушке своей.
– Сколько их?
Кудрявая задумалась. Считать она умела плохо и стала загибать пальцы. Так как на одной руке не хватило, она переключилась на другую, а потом обратилась за помощью к рядом стоящей подруге по несчастью. Теперь они вместе загибали пальцы, чтобы подсчитать количество душегубов. К ним и ещё одна присоединилась.
Я нервно хихикнула.
– Четырнадцать, - не замедлила с ответом девица.
Фая внимательно посмотрела на предоставленные “живые счёты”, поджала губы, дабы не сказать чего дурного, и заговорила:
– Значит шестнадцать!
Девки переглянулись, но спорить не решились.
– Нас - двадцать восемь! И чё ж вы, дуринды, ещё не собрались, да не отмутузили тех уродов? Вам, что, домой совсем не хочется?
– потребовала ответа она. Последовавшее затяжное молчание, помимо счёта, отчётливо добавляло к общему перечню недостатков баб проблемы с мыслительным процессом, как таковым.
– А у меня матушка дома больная!
– опомнилась светловолосая красотка в потрёпанной рубахе.
Тут девице неожиданно стали вспоминать былую жизнь, из которой их так жестоко вырвали. Снова воцарился ор, перекрываемый жутким воем и иканием.