Дурманящий запах мяты
Шрифт:
– А ты протяни руку...
Мне почему-то расхотелось следовать его совету. Но голос из коробочки доверительно окликнул:
– Ори! Подойди! Я не причиню вреда!
– Ага!
– ответила я своей галлюцинации.
– Протяну руку, а коробочка и захлопнется... Пальчики там в коробочке и останутся!
Чокнутый дед бесцеремонно толкнул меня. Да с такой силой, что я просто рухнула на стол, едва не приложившись физиономией об шкатулку. Покоящийся на бархате кристалл с почти не заметными рунами, вычерченными на гранях, полыхнул приятным бирюзовым светом, даже лазурным. Спрятанное ото всех чувство,
В нём хранилось что-то, и это нечто ожило. Я чувствовала трепет тепла внутри камня. Он пульсировал, словно сердце, всё сильнее и сильнее, увереннее. Его свет стал ярче, ослепляя меня...
Не знаю, что именно произошло. Но пришла в себя я, лёжа на полу, в руках Тая. В ушах немилосердно звенело. Мир сходил с ума в пляске и только прохладные ладони советника удерживали меня в реальности. Перед глазами мелькали картинки жуткого и очень продолжительного сна. Все события в нём происходили со мной и не со мной одновременно.
Я видела, как появлялись и рассыпались в прах города, как гибли разные народы, как улыбались красивые женщины, и постепенно превращались в старух; как писались законы, проводились казни, отдавали свои жизни герои за убеждения, любимых, государя... Я была этим правителем. После всего, после стольких лет, столетий, наше общее сердце болело. Так, что хотелось вырвать его из груди... И я... То есть он... В общем, кристалл вовсе не был камнем.
– Святая божиня!
– сорвалось у меня с губ, когда я отбросила драгоценность, видя в нём свежее вырванное из человека окровавленное сердце.
– Забавно!
– сказал слепой, поднимая кристалл с благоговейным трепетом.
– Очень забавно! Наос Херуийэне, сделал выбор. Впервые. За сто с лишним лет!
– Чего?
– в один голос протянули мы с Таем, пытаясь вникнуть в сказанное "ругательство". А камень внезапно выскользнул из сухих рук старика и шмыгнул в мою ладонь, демонстрируя свою привязанность к выбранному хозяину.
– Какой на херу... ?
– я даже словом этим жутким поперхнулась, боясь произнести.
Старика перекосило. Он нервно передёрнул плечом.
– Не богохульствуй девочка!
– прорычал дед.
– Бери, что дают, пока дают!
– после чего ехидно добавил.
– Пока есть, чем брать!
Я спрятала руки за спину, а то старик рассмеялся. Белёсые глаза наводили ужас.
Вампир резко развернулся и затопал в самую темень заваленной комнатушки, на ходу бормотал историю о том загадочном "на херу...".
– Наос Херуийэне был первым и самым великим правителем только зародившегося государства Первенцев Линкарана - нашего отца и великого бога войны и возмездия. При Херуийэне мы жили в мире с оборотнями, драконами и другими древними. Он подарил нам долгие века счастья...
Мы следовали за дедом практически на ощупь. Я цеплялась за Тая, боясь отпустить его руку, и только через несколько минут поняла, что адаптировалась к темноте. Глаза привыкли и различали стены, дверные проёмы.
– И что с ним случилось?
– заинтересовался Тай, прекрасно понимая, что просто так о короле вампиров не стали бы рассказывать.
– Он умер. По собственному желанию, - внезапно сорвалось с моих губ.
– Тогда поведай ему, - ухмыльнулся дед, осматривая моё лицо с удовлетворением учителя, нахваливающего своего подмастерья. Тай вперил в меня вопросительный взгляд.
– Вампиры не умирают от старости, - пояснила я.
– Не здесь, по крайней мере. Они живут настолько долго, что в итоге превращаются в камни, растворяясь в природе, как в своё время засыпали драконы. А Руи, - вдруг выдал непослушный язык, зацепившись за осколок чужого воспоминания, - то есть Херуийэне, он устал. Ему надоело терять сородичей, друзей и наблюдать за тем, как неумолимо меняется мир. К тому же, он был очень одинок.
Старик слушал и мрачнел. Наверное, не знал о мучившей легендарного повелителя пустоте. А она была такой явной, что если бы вырвалась наружу - превратила бы весь этот огромный лес в бесплодную пустыню. Руи очень хотел почувствовать любовь, однако достойных женщин ему не попадалось. Впрочем, у него был единственный друг, которым повелитель дорожил, называя его братом. В один прекрасный (по меркам того, кому опостылела жизнь) день...
– Он решился на отчаянный поступок. Отдал своё сердце народу, вложив в него всю мудрость, которой обладал, чтобы другие предводители могли править достойно.
– Поморщилась я, и тоже самое за мной повторил старик. Тай потребовал продолжения.
– И?
– Ну сердце он, в прямом смысле, вырвал из груди. Оно превратилось в кристалл. Вот в этот!
– и покрутила для наглядной демонстрации камешком перед его глазами.
– Теперь понятно?
По лицу советника стало ясно, что он бы на моём месте выкинул жуткую штуковину куда-нибудь подальше.
– Хотела. Но он против!
– ответила на его мысли я.
– На шею одень его!
– донёсся требовательный приказ старика, и руки сами сделали своё дело, водрузив "кулон" на положенное ему место. Камешек снова засиял мягким светом луны, стал тёплым и очень уж смышлёным. Потому что ему вдруг захотелось поиграть с моими чувствами, поселив желание наложить мою руку, как минимум, ещё на парочку вещичек из забытой сокровищницы вампиров. Клянусь, мной руководил кристалл, когда я припрятала за пазуху странненькую палицу из металла и очень подозрительный перстень. Честное слово: ну нет у меня привычки красть чужие вещи! А тут... В общем, не хорошо получилось, да и компаньоны мои ничего не заподозрили, и не увидели. Точнее для Тая, внезапно проснувшиеся во мне, наклонности остались не замеченными, но дед - он точно слышал и чуял, и словом даже не обмолвился.
Тем временем, мы продолжали спускаться, подниматься, и снова опускаться, блуждая коридорами жуткой скалы. Мне казалось, что за очередным поворотом нас поджидает центр земли, либо ад, где парятся в котлах грешники. Старец всё бурчал что-то себе под нос, ведя задушевную беседу со своим шальным разумом, а не с нами. Тай крепко сжимал мою руку, проклиная этот чёртов поход за невестой из другого государства. Зачарованной комнаты, которую искал наш проводник никто так и не нашёл. А новая лестница вывела нас к... площади. Той самой. На которой, пока мы шастали по подземельям, собирались казнить моего лучшего друга.