Дурманящий запах мяты

Егер Ольга Александровна

– Ты отвергла стряпню нашего повара, почему? Не голодна или брезгуешь есть приготовленное мужчиной?
– он откусил от яблока. Я по доброте душевной, пожелала ему подавиться.

– Нет. Я не голодна, - это было не так далеко от истины. Яблочный сок уже весело и звучно бродил в желудке, вызывая всякие интересные реакции, к которым я осторожно прислушивалась, вспоминая, что есть в моей сумке от расстройства.

Пересмешник окинул взором солидную кучку огрызков позади, многозначительно кивнул:

– Заметил. Тебе плохо после

такого не будет?

– Будет. Но потом.
– Не знаю почему, но даже смотреть в его сторону было страшно. Не смертельно, конечно. Однако от мысли встретиться с ним взглядом становилось не уютно.

– Тяжёлый сегодня денёк выдался, жаркий, да и в седле всё время...
– Он потёр затёкшую поясницу.
– Я давненько хотел выбраться вот так в поход, была бы только причина другая, а не эти идиотские смотрины.
– Завёл разговор мужчина.

– Слушайте, господин советник, если вам хочется с кем-нибудь лясы поточить, идите вон, поищите кого-нибудь посговорчивей, кто и послушает с удовольствием, и на ваш шарм поддастся. Мне от вас ничего не нужно: ни детей, ни ночи любви. Ни-че-го! Идите своей дорогой!
– Боковым зрением я заметила, как неестественно округлились глаза Пересмешника, и отвисла челюсть. Яблоко, поднесённое ко рту, так и не достигло цели.

– Не понял...
– шокированный моей пламенной речью, выдавил он.

– Идите, говорю: полем, лесом, лукоморьем, через гору, прямо в грот!
– Огрызнулась я и, развернулась в сторону лагеря. Перебродивший яблочный сок требовал срочно разбавить его каким-нибудь лекарством.

– Ненормальная!
– донеслось до меня.

– Придурок!
– обласкав советника, я с чистым сердцем вернулась в лагерь.

* * *

Ночь. Призраки великих воительниц с любопытством наблюдают со своих звёздных пристанищ за тем, как я ножом строгаю здоровенный кол...

Нести караул выпала честь мне. Выпала она из больших волосатых лапищ воинов, была подобрана нашей Настасьей и всучена "покорной" амазонке Ориане. Я так была "рада" оказанной чести, что долго не верила своим ушам, но всё же после злой и болезненной затрещины смирилась.

Хотя выглядело всё иначе. Завёлся продолжительный ор, в котором мужчины и женщины пытались что-то друг другу доказать - драка вязалась за пост караульного. Мужичьё кричало, что от баб в страже никакого толку. Последние, в принципе, были точно такого же мнения о первых. Потом обе враждующие стороны схватились за мечи, и неизвестно до чего бы дошли эти поиски истины. Но нервы советника не выдержали - у него от этого гвалта разыгралась головная боль, и Тай вмешался, позволив дамам нести караул первыми. Конечно же, ночной дозор - наказание мне. Ведь Настасья помнила список своих врагов лучше списка друзей. Так что, я стиснула зубы, взяла меч и, для приличия, несколько часов ходила вокруг лагеря.

То ли к сожалению, то ли к радости, но нападать

на нас никто не хотел. Подлый и жадный кухарь спал на своей тележке, прижимая к груди небольшую тыкву. Вот зачем, спрашивается, тащить с собой в поход столько продуктов? Сам вылазки, небось, только до кладовки совершал.

Бесшумно подкравшись к толстопузу, я незаметно вытащила из его рук головешку тыквы, подсунув вместо неё чей-то грязный сапог.

Если что потом скажу, мол, на нас напали голодные бандиты и отбиться от них смогла только запустив тыквой в главаря. Или пришли лесные духи требовать дань за стоянку тыквами... Короче, что-нибудь наврала бы.

За несколько минут работы острым ножиком, из тыквы получилась очень впечатляющая рожица, которую я и насадила на кол. Пока все доблестные воины видели десятый сон, вражеская рука - её временно заменила моя собственная - поставила перед шатром советника тыквенного монстра. Я ведь ничего ему не обещала!

– И что он тебе такого сделал?
– голос Фаи заставил меня резко подпрыгнуть, а потом упасть на землю, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать.

– Считай, что я тоже стараюсь отвоевать капельку его внимания...
– шептала я, отползая к Фаиной лежанке на четвереньках.

– Ну да, интересный способ. Он точно твой после такого!
– Согласилась она, рассматривая мой зад, удаляющийся на покой.

Передав караул подруге, я спокойно уволилась на подогретое ею место и уснула.

По какому-то неписанному закону подлости, как только я прикимарила, пришло время вставать. Или мне показалось, что я только-только глаза закрыла...

– Ты просыпаться собираешься?
– голос Фаи, словно щипцами вытаскивал из мира грёз.

Объятая злостью недосыпания, я уже представляла, как поднимаюсь, и высказываю подруге... Но. Открываю глаза. Кричу и отползаю в ужасе, пытаясь уберечься от неизвестного монстра. Оранжевого! Присмотрелась. Радостной гримасой мне скалилось нечто глазастое и клыкастое. Видение оказалось моей бывшей тыквой, только усовершенствованной и более устрашающей.

Фая ехидно лыбилась напротив, почти также живописно как и тыква. Она зашнуровывала сумку, делая вид, что ничего особенного и достойного её внимания не происходит. На такую подлость она была не способна, точнее мелкие пакости в Файкин арсенал не входили. Значит, ударить по мне моим же оружием мог только...

– Ах он!..
– всплеск негодования перекрыл воздух, и я с трудом выпустила пар, выдавив два слова. Прожечь взглядом нахально скалящуюся тыквину не получилось и тогда я со всей силы пнула это чудовище ногой, мечтая чтобы на его месте оказался кое-кто другой.

Отомстив тыкве, я швырнула её к кустам. Обрадованные таким подарком небес лошади, привязанные к деревцу, тут же приступили к трапезе.

– Ну, ты ж хотела обратить на себя его внимание!
– Напомнила мне подруга, пожимая плечами.