Дурная примета
Шрифт:
– Про хахаля своего забудь… - продолжает Антон, - у меня других баб тоже не будет…
Оля засыпает. Я устраиваю ее поудобнее, вытягиваю ножки и снимаю шапку. Голова болит нещадно. Ломит шею и затылок. И нога, на которую я упала, тоже беспокоит. Сейчас не посмотреть, что там, неудобно.
– Янка! Слышишь ты меня или нет?
– Слышу, - отзываюсь тихо.
– Не могу я без тебя… ху@во мне!
Ох ты! Антон мне в любви признался?
Впервые.
Не в пьяной смс, а вот так, глядя хмурым взглядом
– До дорогу смотри… Летишь под 150…
– Янка… я ремонт в хате сделаю… хочешь? Шубу тебе куплю…
– При чем тут шуба, Антон?
– Еб@рем твоим не попрекну ни разу… - голос глохнет, - хватить бурогозить…
– Помолчи, пожалуйста… У меня голова болит.
Он замолкает, а я, пристроив голову на подголовник, прикрываю глаза. Разговаривать, спорить с ним нет ни сил, ни желания. Лучше не трогать его совсем, пусть довезет нас живыми.
Майкл приедет за нами. Может, не сразу, но к среде – обязательно. В среду развод, так что он привезет мои документы обязательно.
Каждая кочка, каждая трещина на асфальте отдается в голове стреляющей болью. Стиснув зубы, я терплю. Просить помощи у Антона смысла нет. Он никогда не возил в машине аптечку.
Барахтаясь в невеселых мыслях, не сразу улавливаю звук сирен, что с каждой секундой становятся все громче.
– Твою мать… - рычит Антон сквозь стиснутые зубы.
– Успокойся, - подаю голос, когда машина начинает рывками прибавлять скорость, - может, не за нами…
– Рот закрой!
За нами. Когда расстояние между двумя патрульными машинами и нами сокращается до минимума, к Антону через громкоговоритель обращается голос сотрудника ДПС с требованием остановить машину.
– Антон, останови… - прошу я, чувствуя, как проступает на коже холодный пот, - останови.
– Да щас!
– Прошу тебя, - проговариваю ласково, - не дури… у тебя же проблемы будут… тебя же уволят…
– По@бать.
Машина несется на максимальной скорости, но дпс-ники не отстают. Не переставая, требуют остановки транспортного средства.
– Антош… пожалуйста, - начинаю плакать, когда впереди маячит резкий поворот.
Мы в него не впишемся. На такой скорости нас выбросит с трассы.
– Заткнись… - шипит, сжав руль до побелевших костяшек, - я семью домой везу!
– Ты нас не довезешь, Антон. Мы разобьемся. Сбавь скорость, умоляю…
Патрульные машины предусмотрительно сбрасывают скорость и отстают. Антон, глядя на них, тоже, но недостаточно.
Следя в зеркало заднего вида за преследователями, на повороте съезжает на встречную полосу.
– Антон!!! – визжу я, когда вижу, как нам в лоб летит белый седан.
Муж резко выкручивает руль вправо и нас, развернув на 180 градусов, выкидывает с дороги и впечатывает капотом в ствол сосны.
Колесо с громким хлопком взрывается и капот от удара подлетает вверх и ударяет по лобовому
Все происходит за секунду, а мне кажется, что у меня вся жизнь перед глазами пронеслась.
– Оля… Доча… - трясу ее.
Она смотрит на меня большими глазами, нижняя губка трясется, но она почему-то не плачет.
– Оля! – кричу на нее.
Дочка вздрагивает, раскрывает ротик и начинает громко реветь. А у меня от сердца отлегает. Живая моя девочка…
Вой сирен приближаются, и вскоре двери машины распахиваются.
– С вами все в порядке?
– А?
Со стороны Антона тоже открывают дверь. Он лежит, завалившись на пассажирское сидение и глухо стонет.
– Давайте девочку…
Я протягиваю ему Олю. А следом уже другой сотрудник помогает выбраться мне. Мне приходится закрыть глаза, потому что все вокруг куда-то плывет.
– Вам плохо? Скорая уже едет…
– Где Оля?
Я слышу ее плач, и мое сердце разрывается от страха за нее.
– С ней все в порядке?
– Видимых повреждений нет. Идти сможете?
– Да. Что с Антоном?
– Ногу зажало.
Меня провожают до патрульной машины и отдают Олю. Малышка, увидев меня, сначала начинает плакать еще сильнее, но затем все равно успокаивается и, наконец, засыпает.
Через полчаса начинают подъезжать еще какие-то машины. Скорая, МЧС и… Майкл.
– Яна! – подбежав, заглядывает в машину.
Дыхание сбитое, сам бледный, как полотно.
Я смотрю в испуганные глаза, затягиваюсь его запахом и чувствую, как натянутая до предела пружина начинает слабнуть. Закусываю губы и даю волю слезам. Они бегут горячими дорожками, капая с подбородка на куртку Оли.
– Ян… - Майкл садится на корточки, тянет руку к лицу, растирает слезы дрожащими пальцами, - не плачь, все позади…
Пока врачи скорой помощи возятся с Антоном, Майкл сидит у моих ног, уткнувшись лбом в мое колено. Мне больно, похоже, повредила его, когда упала там, во дворе, но я молчу. Не хочу, чтобы перестал прикасаться.
Он встает на ноги только тогда, когда извлеченного из покореженного автомобиля Антона на носилках несут мимо нас. Догоняет сотрудников и, склонившись над моим мужем, что-то ему шепчет. Тот смотрит на меня мутным взглядом и не отводит его, пока мы с Олей не пропадаем из поля его видимости.
– Пойдем, вас врачи посмотрят, - осторожно забирает у меня Олю и, удерживая ее одной рукой, помогает выйти из машины мне.
– Спасибо…
– Яна… у тебя кровь на голове…
– Я ударилась, когда падала.
– Мы едем в больницу! – говорит он твердо.
– Пусть здесь посмотрят и все…
– Не обсуждается, Яна!
– Я не хочу в больницу.
Капризничаю, как ребенок, но это правда. Что, если меня госпитализируют. Что будет с Олей? И я не хочу лежать в больнице! Я их ненавижу!