Дурная слава

Дейли Джанет

— Ездили в город? — оживился кривоногий повар, стоявший возле кухни.

— Да.

Повар с надеждой посмотрел на Киннкэйда:

— Может, привезли виски?

— Сожалею, но не привез. Дикий Джек недовольно фыркнул:

— Черт возьми, а я-то уже обрадовался…

Де Пард вернулся на ранчо «Даймонд Д.» как раз в тот момент, когда туда въезжал Шихэн. Шихэн тянул на буксире фургон для перевозки лошадей.

— Иди в дом, как только освободишься! — крикнул ему Де Пард.

Шихэн довольно быстро управился с работой

и пришел в кабинет босса.

— Поздравляю с хорошо выполненной работой, — сказал Де Пард и протянул ему пузатый бокал с виски.

— Я так понял, что вы уже в курсе, как все произошло, — ухмыльнулся Шихэн.

— Да. Я разговаривал по телефону с шерифом. Оба фургона серьезно пострадали. Один удалось наладить, но перевозчик отказался грузить ее скот. И теперь Росситера никого не найдет — никто не захочет рисковать, сколько бы она ни пообещала заплатить.

— Вы правы босс, пули звучат очень убедительно, — заметил Шихэн, одним глотком опрокидывая виски.

— Да уж, что верно, то верно, — улыбнулся Де Пард, — отлично сказано. Винса потрясла эта история. Я только что со свидания с ним. Мы виделись у Старр.

— И чего он хотел?

— Да по правде говоря, ничего особенного. Он шумел по поводу безопасности своей сестры.

— Тогда пусть убедит ее уехать.

— Вот и я ему сказал то же самое. Но он к тому же еще и боится, как бы ей не стало известно, что он поставляет нам информацию. Кстати, я договорился с ним, что он встретится с тобой в пятницу в Сэддлтри-Крик возле западной ограды.

— Я там буду.

Глава 12

С того утра когда их обстреляли, минуло четыре дня. Дни прошли в беспрестанной работе и заботах — заботах, которые требовали от Киннкэйда сноровки во всем, чем только ему не приходилось заниматься: он был то сварщиком, то ветеринаром, то механиком, то просто рабочим.

Закончив починку стержня для сломанной мельницы, он отер пот со лба и гордо заметил:

— Ну вот, теперь дело пойдет.

— Надеюсь, теперь эта чертова мельница заработает, — поддержал Эл. Он переносил жару еще хуже, чем Киннкэйд.

Они с наслаждением разделись до пояса и отошли в тень, где стоял заранее приготовленный большой кувшин с водой. Киннкэйд первый взял его и выпил половину, прежде чем передать Элу.

— И в аду не может быть жарче, — объявил Эл.

От Киннкэйда не укрылось, что Эл с интересом разглядывает его длинный шрам, извивающийся вдоль всей грудной клетки и ребер.

— Скверный шрам, — заметил Эл. — Как ты его заполучил?

— Это бык, — ответил Киннкэйд, сдвигая шляпу на затылок, чтобы ее поля хоть чуть-чуть защитили шею от нестерпимого жара солнца.

— След рога? — предположил Эл. — Представляю, сколько крови вытекло.

— Нет, это след копыта. Я промедлил всего минуту и потом уже не смог уклониться от удара. — Киннкэйд потер ладонью шрам шестилетней

давности.

Он помнил, как недолго скакал на быке по имени Десять Один-Один и как упал с него, жестко приземлившись на спину. От удара он на мгновение потерял сознание, но память сохранила, словно моментальный снимок, то, что он увидел потом, открыв глаза, — воскресная толпа на трибунах, ужас в глазах людей, ковбои у изгородей, клоуны, пытающиеся отвлечь внимание быка, серое бугристое тело животного прямо над ним. Затем бык резко наклоняется и раздвоенное переднее копыто оказывается нацеленным прямо на него.

Рефлекс заставил Киннкэйда рвануться с места, но ему удалось передвинуться только на часть нужного расстояния.

— Было такое ощущение, будто тебя вспарывают тупым ножом, — это когда он ударил меня копытом, — вспоминал Киннкэйд вслух. — В тот раз у меня были сломаны два ребра.

— В тот раз? — Эл вытащил из кармана жестянку «Ред Мэн» и с еще большим любопытством воззрился на Киннкэйда. — Похоже, ты много раз участвовал в родео. Остальные шрамы ты тоже там заработал?

Киннкэйду пришлось признаться.

— Да, по большей части. Правда, после того случая я старался объезжать мустангов, а быков предоставил тем, у кого больше храбрости, чем мозгов.

Эл запихнул себе в рот жевательного табаку и поинтересовался:

— Ты всегда участвовал в большом родео в Рино? Задав этот вопрос, Эл посмотрел на него как-то слишком внимательно.

— Да, несколько раз участвовал в нем.

— Что и говорить, это незабываемое зрелище. Ведь я и сам там бывал пару раз, — задумчиво сказал Эл. — Я видел тогда одного малого, который выиграл в заезде на мустанге без седла. Он, как и ты, из Техаса. Припоминаю, его звали К. Ч…. К. Ч. Харрис. Он был высоким поджарым темно-русым парнем.

— Пожалуй, я его не знаю. — Киннкэйд выдержал взгляд Эла, прекрасно понимая, что тот его узнал. — А ты хорошо его помнишь?

Эл размышлял целую минуту.

— Нет. Не могу этого сказать. Киннкэйд слегка расслабился.

— Спасибо.

Немного передохнув, Киннкэйд направился к приставной лестнице.

— Посмотрим, сможем ли мы заставить эту штуку работать.

— Смотри, куда ступаешь, — посоветовал Эл, когда Киннкэйд начал подниматься на башню мельницы. — Возможно, кое-где дерево прогнило.

— Меня удивляет, что эти древние перекладины не заменили гальванизированным металлом, — сказал Киннкэйд, продолжая подниматься.

— Вероятно, причина того, что большинство владельцев ранчо не позволяют себе никаких новшеств, заключается в нехватке денег, — отозвался Эл снизу. — В семидесятые рынок скота пришел в упадок, и с тех пор никто не делает много денег на говядине.

В пятидесяти футах от земли Киннкэйд перескочил на деревянную платформу, опоясывавшую башню мельницы и расположенную под восьмифутовыми стальными крыльями-лопастями.