Дурная слава

Дейли Джанет

— Из-за чего была драка? — преодолевая гордость, спросила Иден. — Он должен вам деньги, да? И сколько?

Киннкэйд смотрел на ее руку, все еще удерживавшую его. Она была загорелой и сильной, но при этом маленькой и изящной.

— Он не должен мне ничего — ни единого цента.

— Тогда чего вы от него хотите?

Теперь он посмотрел на Иден, и взгляд его задержался на нежных, полных, слегка приоткрытых губах. Страсть с еще неведомой силой охватила его. Киннкэйд внезапно осознал, что если пока она и не возненавидела его, то это скоро

произойдет. И именно это толкнуло его на шаг, на который он никогда бы не отважился в других обстоятельствах.

Он резко рванулся к ней, и она, испуганная внезапностью его движения, попятилась к деревянной перегородке. Киннкэйд мгновенно положил руки на перегородку с обеих сторон от ее головы, лишив Иден возможности двинуться с места. Ее сердце учащенно забилось, но в тот момент она не могла бы сказать и самой себе — от предвкушения или от страха.

— В сущности, ваш брат мне безразличен, — меня волнуете только вы, — пробормотал он. — Бог свидетель, я не могу быть вдали от вас.

От Иден не укрылось, как изменилось выражение его лица. Глаза Киннкэйда не потемнели от желания — просто их цвет сгустился до такой синевы, что у нее захватило дух. Такой ярко-синий цвет бывает только у неба Невады в самый разгар лета. И она почувствовала, как по телу ее медленно разливается тепло.

— Не надо, — робко прошептала она.

И тут же эти слова будто истаяли в раскаленном воздухе; казалось, и он, и она их даже не услышали.

С каждой секундой Иден все больше и больше хотелось прильнуть к его разгоряченному телу.

В горле ее зародился какой-то звук, которому, должно быть, суждено было стать стоном. Киннкэйд тут же прижался губами к ее вожделенному рту и почувствовал, как все в ней ответило на его поцелуй. Ее дыхание обжигало и распаляло его. Он сильнее прижался ртом к ее губам, словно хотел утолить нестерпимую, мучительную жажду. В следующее мгновение он властно и требовательно обнял ее, как самец, заявляющий свои права на самку.

Все его естество требовало проникнуть в нее и ощутить нежность и силу ее обнаженного тела. Она не могла больше противиться все нарастающей страсти, отвечая ему на каждый его порыв. Ее пальцы буквально впились в его рубашку. И он услышал глухие удары ее сердца.

Раньше она убеждала себя в том, что ей не нужна близость с мужчиной. Но это оказалось ложью. Страсть, бурлившая в крови Киннкэйда, была под стать ее собственной. Все в этом человеке буквально сводило ее с ума: его красивое тело, его глаза, его голос, его запах, наконец. И она уступила. То, что сначала зародилось в ней как желание, теперь превратилось в нечто подобное жаркой, мучительной боли.

То, как ее руки потянулись к нему, как они ласкали его, чуть не лишило Киннкэйда рассудка. Страстно и трепетно он гладил ее тело, наслаждаясь каждым его изгибом, стараясь прижаться к ней как можно теснее. Вдыхая исходивший от ее кожи мускусный, пьянящий женский аромат, Киннкэйд уже с трудом владел собой.

Рука его скользнула под ее рубашку, и он с неведомым

ему доселе восторгом стал ласкать нежную и упругую грудь.

Киннкэйд взял Иден на руки и опустил ее на ложе из сена. Взрыв страсти заставил их обоих забыть о благовоспитанности и изящных манерах.

Такого с ней никогда не бывало. Она всегда считала, что такое с ней невозможно. Особенно после того случая с Джефом. И все-таки впервые в жизни она так сильно жаждала мужчину.

Пылко отвечая на его жадные, требовательные поцелуи, она внезапно ощутила страх. С ней что-то произошло. Она вдруг будто проснулась и почувствовала грубость его рук, прерывистое дыхание, тяжесть его тела, пригвоздившего ее к полу. Все это уже когда-то было, и было отвратительно.

— Нет! — Иден в панике принялась отбиваться от него. — Не трогайте меня! Не смейте!

Она неистово колотила Киннкэйда кулаками, пытаясь вырваться из его объятий. Напуганный ее поведением, он схватил Иден за запястья:

— Черт возьми! Ты что, совсем ошалела?..

Но он тотчас умолк при виде ее пепельно-серого лица. Ужас и отчаяние стояли в ее глазах.

— Не надо так волноваться, — попытался успокоить ее Киннкэйд. — Я не причиню вам боли.

— В таком случае пустите меня. — Иден все еще никак не могла справиться с собой и оттого излишне грубо крикнула: — Я не хочу, чтобы вы ко мне прикасались!

Киннкэйд почувствовал, как начинает злиться на нее.

— Я никогда не навязываюсь женщинам, — заверил он Иден.

Но судя по всему, она по-прежнему была напугана.

— Да не тряситесь вы. Я ухожу.

Иден молча наблюдала за ним. Как только он отпустил ее запястья, она отодвинулась как можно дальше от него. Киннкэйд, недоумевая, даже поднял руки с обращенными к ней ладонями в знак того, что не собирается причинить ей зло. Затем он не спеша отошел к стойлу и остановился.

Все еще не сводя с него глаз, Иден поднялась на ноги и торопливо заправила подол рубашки в джинсы. Было заметно, что она все еще дрожит. Вплотную прижавшись к деревянной перегородке, она начала дюйм за дюймом продвигаться к выходу.

Когда Иден добралась до конца перегородки, ей на глаза попались вилы. Он заметил, как она мгновенно перевела взгляд с вил на него. Он тут же догадался, о чем она думает: Иден пыталась решить, удастся ли ей добраться до вил раньше него. Внезапно Киннкэйд понял, почему прикосновение и страсть мужчины вызывают в ней такой ужас.

— Значит, история, которую вы рассказали, была правдой, — тихо сказал он. — Брат Де Парда пытался вас изнасиловать.

Fie реакция на эти слова была мгновенной. Она гордо вскинула голову и расправила плечи.

— И вы полагаете, что мне есть дело до того, верите вы мне или нет? Мне не требуется ни ваша, ни чья-либо еще жалость.

— Разумеется, — согласился он. — Но вам требуется уважение, на которое вы вправе рассчитывать.

Смутившись, она повернулась и вышла из темноты амбара на яркий солнечный свет.