Дурни Вавилонские
Шрифт:
Мы пошли по норе и нашли арку, о которой говорил стражник у входа. Мы вошли и увидели другого стражника. Он забрал у нас таблички с Асторет и дал другие — там был один лев, без богини. Потом он объяснил нам, как идти к Трубе.
— Да что за Труба такая? — спросили мы.
— Дурни вы землезадые, даже не видели устройства настоящей башни! — ответил он.
Оказалось — действительно не видели!
Нашу Башню можно было сравнить с большой кучей глины, растущей вверх, вокруг которой были помещения. А Другая Башня изнутри была пуста. Мы сравнили Трубу с колодцем, облицованным каменными
— Опять! — закричали мы. — Опять!
— Что вы орете? — спросил мужчина, незаметно подошедший к нам сзади.
Мы стояли на площадке, обнесенной перилами, и в этом было наше счастье — мы чуть не свалились вниз от грубого и громкого голоса.
— Кто вы? — спросил этот мужчина.
— Мы ищем господина Агенора Лути.
— Это я. Говорите.
— Нас прислала женщина по имени Таш, — сказал Тахмад. — Мы ушли этой ночью из Нашей Башни, но за нами погнались стражники, и мы разделились — она с какими-то людьми ушла в одну сторону, а мы — в другую. И больше мы ее не видели. Она велела идти сюда, к тебе, господин, и сказала, что ты о нас позаботишься.
— Ясно, — ответил он. — Вот только заботы о вас мне недоставало. Кто вы и какое ваше ремесло?
— Мы простые парни, гоняем тачки.
— И тут хотите гонять тачки? Именно это?
— Да, господин.
— Тогда вам не ко мне надо, а к подрядчику Зубастому Бабруку. Эй, Муртак! Где ты там запропал?
— Иду, иду! — отозвался голос, совершенно мальчишеский.
— Ты мне нужен!
— Сейчас!
Но явился этот Муртак не сразу.
— Где застрял? — спросил его господин Агенор.
— Совмещал связки.
— И как?
— Плоховато, нажим слабый и вялый, мазня. Вот, — он показал табличку из сырой глины.
— Да, не очень четко. Отведи этих парней на второй ярус, пусть им там найдут Зубастого. Скажи — это госпожа Ташахегаль прислала и велела о них позаботиться.
И он ушел в комнату, где гремело, скрипело и равномерно стукало.
— Госпожа Ташахегаль… — повторил Гамид.
— Говорили же тебе, что это не простая девица, — сказали мы.
Муртак вывел нас к норе, там мы сдали одни таблички и получили другие. Мы спустились на второй ярус, но Зубастого Бабрука там не нашли, пришлось идти к выходу.
— Нора шире нашей, но круче, — сказал Тахмад. — Это плохо.
— Нам выбирать не приходится, — ответил ему Левад. Муртак с рук на руки сдал нас старому господину в дорогой накидке с широкими красными полосами. Это нас удивило — в Нашей Башне хозяин одевался очень просто, и только золотым обручем на голове показывал, что он богатый человек.
— Да, госпожа Ташахегаль предупредила, что они явятся, и работа ждет их. А где она сама? — спросил Зубастый, прозванный так потому, что зубов у него оставалось очень мало.
— Мы не знаем.
— Ладно, идите за мной.
Он сел на осла и поехал вниз по норе, а мы поспешили следом. При выходе из норы мы отдали свои таблички.
— Эти будут работать на меня, —
— Пропуска нужно бы сделать, — ответил стражник, который вешал нам на шеи таблички.
— У меня есть еще с десяток, я им выдам.
Вокруг Другой Башни был целый городок. Зубастый привел нас в домик на окраине.
— Вот тут будете жить, парни, — сказал он, — а не в сырых пещерах, как в Той Башне. Харчевня ваша тоже не в темной пещере, а вон в том сарае. Можно есть свою кашу на свежем воздухе. Тачки у нас чуточку поменьше, зато подъем, как вы заметили, чуточку круче. Поскольку вам не надо отрабатывать двенадцать сиклей, вы будете получать по два «кувшина» в день.
— Вот оно что… — прошептал Тахмад. — Как же мы раньше не сообразили? Если бы мы остались в Нашей Башне, то через два месяца тоже получали бы два…
— Да я же и теперь два получал, — вспомнил Левад.
— Но у нас вы через месяц будете получать три, — сразу сообщил Зубастый. — А есть еще способ получить четыре. Для этого нужно заключить договор и поставить свою печать на табличке.
— У нас нет печатей! — хором сказали мы.
— Как же вы, дурни, до сих пор печатей не завели? — удивился он. — Дикие нравы в Той Башне!
— А зачем, мы ведь писать и читать не обучены!
Он объяснил: умеем ли мы читать и писать, никому не интересно. Главное, что мы перед тем, как работать, должны заключить договор, чтобы у нас были права, а у него, хозяина, обязанности. А договор скрепляют печатями. Вот у него на поясе висит сердоликовая, со знаком виноградной грозди. Только у него такая, он ее ставит — и это значит, что он обязан выполнять условия договора.
Мы слушали и только в затылках чесали — надо же, а в Нашей Башне никаких договоров не было. И без них мы свои тачки гоняли.
— Ну, значит, пойдете к резчику камней, он вам сделает печати, — сказал Зубастый. — В долг, конечно. Потом с ним расплатитесь.
Он показал, где мастерская резчика, и мы туда пошли. Заказать печати было нелегко — возле мастерской было целое войско таких же, как мы, простых парней, которые пришли из своих деревень и впервые увидели таблички с записями. Мы вернулись, и Зубастый согласился принять нас пока без договора, но чтобы мы сделали себе печати как можно скорее.
Нам выдали тачки, показали, где гора глины, и мы радостно взялись за дело. После ночных приключений мы чувствовали себя вымотанными, но старались держаться бодро. У нас опять была работа, у нас было будущее!
Вот только тачки оказались не такими удобными, как наши старые, и колеса у них вихлялись, и груз в них располагался как-то не так. Но мы решили, что привыкнем.
Вечером мы денег не получили, потому что работали неполный день, но Зубастый велел выдать нам горячую кашу и кувшин пива, чтобы мы отметили новоселье. Потом мы пошли в дом, где днем оставили свои вещи, и стали устраиваться на ночлег. Зубастый сам заглянул к нам убедиться, что всё благополучно. Мы сказали, что не привыкли спать при свете. И в Субат-Телле, и в Нашей Башне мы спали в полной темноте, а тут было довольно большое окно, и в него глядела луна. Зубастый обещал прислать плотника, чтобы навесил ставни.