Дурни Вавилонские
Шрифт:
— Кажется, нам будет здесь неплохо, — сказал Тахмад. — Вот только непонятно, куда делась Таш с теми тремя.
— Я боюсь за нее, — признался Гамид.
— Всё равно бы она не стала твоей женщиной, — утешил его Левад. — Спи. Завтра мы должны заработать по три «кувшина». И вот что, Тахмад! Нужно будет договориться с хозяином, чтобы потом часть заработанных денег мы могли переправить в Субат-Телль.
— Госпожа Ташахегаль… — пробормотал Гамид. — Как целоваться — так просто Таш, а в Другой Башне уже госпожа…
— Врешь, —
— Откуда? — строго спросил Тахмад.
— Я их видел. Он хотел целоваться, а она — нет.
— Это она хотела! — возмутился Гамид. — Но не могла же она сразу согласиться!
— В ближайшие месяцы ты будешь целоваться только со своей тачкой! Спи, любовник страстный! — приказал Тахмад.
Таш появилась на следующий день к полудню. Мы как раз гуськом шли с тачками вниз, а она заступила нам дорогу у выхода из норы.
— Где корзины, Тахмад? — спросила она.
— Мы их спрятали, госпожа, — ответил он.
Таш не удивилась такому обращению. Она и одета была так, что его заслуживала, в широкое и длинное платье без пояса, бирюзового цвета, с двумя узорными ткаными полосами ниже колен, на шее было золотое ожерелье, а на голове — нарядное покрывало.
— Зачем вы их спрятали?
— Мы боялись, что стражники на ослах будут ездить по полям и найдут нас с этими корзинами. А убежать с таким грузом мы не могли.
— И где же они?
— В воде, госпожа.
— Вы утопили корзины в канаве?
— Нет, в большом канале. Канава мелкая, а мы их туда спускали вместе с тачками. Так чтобы ничего из воды не торчало…
— Это правильно, — сказала Таш. — Значит, корзины спасены, и осталось только привезти их в Другую Башню?
— Да, госпожа.
— Слава великим богам и Сину, который светил вам той ночью! Я скажу вашему подрядчику, чтобы отпустил тебя чуть пораньше. Мы поедем на ослах, найдем корзины и привезем их сюда.
— Как прикажешь, госпожа.
Она ушла, покачивая бедрами, а мы смотрели ей вслед.
— Но если меня отпустят пораньше, то я не получу кашу, — забеспокоился Тахмад.
— У нас осталось немного бляшек, купишь себе лепешки, — сказали мы. И, когда мимо пробегал разносчик лепешек, спросили его, не принесет ли он пару горячих ближе к закату.
— А чем будете платить? — осведомился он. — У нас вчера была неприятность — глупый Ракшиш продал две лепешки за чужой «кувшин». Не разглядел, что там кувшин с одной ручкой, а у наших — две. У вас какие?
— С одной, — растерянно ответили мы.
— Я могу взять с одной, но за это дам только одну лепешку.
— Мы дадим тебе два «кувшина» за две лепешки.
— Сговорились.
Но нам не пришлось брать лепешки по такой злодейской цене. Таш появилась прежде, чем пришел разносчик.
Она
— Собирайтесь, Тахмад и Абад, — сказала она. — Я договорилась с Зубастым Бабруком. Сдавайте тачки и бегите сюда. Если хотите, можете ехать в повозке, там для вас узел с едой, пирожки с финиковой начинкой и жареная рыба. Но обратно поедете верхом — каждая повозка вмещает три корзины, для вас места не останется.
Мы поняли — Тахмад ей нужен как самый умный, а Абад как самый сильный. В самом деле, вытаскивать из канала корзины — занятие для крепких мужчин.
— Идем, госпожа, — ответил Тахмад.
Они с Абадом ушли, катя пустые тачки, а Таш отъехала подальше, и мы видели, как она разговаривает с мужчиной, как дразнит его, протягивая к нему руку, и как он дразнит ее, касаясь пальцем плеча. Они смеялись, как мужчина и женщина, которые отлично поладили, а Гамид старался смотреть в другую сторону.
— Не думай о ней, — сказал ему Левад. — Она выполнила свою работу и привела нас. Точно так же она вербовала людей из Нашей Башни и до того, как встретилась с тобой в храме. Точно так же будет вербовать и потом. За то, чтобы привести нас, ей заплатили. Считай, что ей заплатили за все улыбки, которые ты от нее видел.
— Она — госпожа, и все замашки у нее господские, — добавил Гугуд. — Ты посмотри, как она ведет себя с мужчиной. Жена из нее всё равно не получится.
Он молчал. И что с ним делать, мы не знали.
— Когда мы вернемся домой, женщины найдут тебе невесту не хуже, и она нарожает сыновей, — пообещал Гугуд. — Можно из Мир-Телля, там как раз подрастают красивые девушки.
Но слова, которые он произносил, не вязались с унылым голосом.
— Мне эта твоя Таш совершенно не нравится, — заявил Левад. — И волосы у нее крашеные. И ноги тощие, ты посмотри внимательно. Она хитрая — вот и всё, других достоинств у нее нет.
— И мне она не нравится. У нее голос, как скрип несмазанного колеса от тачки, — добавил я. — И она ведет себя как женщина, у которой было сто мужчин, и каждый заплатил ей по одной «ноге».
Гугуд засмеялся. Он долго смеялся, показывая, что согласен со мной.
Но Гамид глядел в землю и молчал.
— Пошли, — сказал Левад. — А то каши не получим. И будем, как люди из Ханса-Телля, которые мечтали о жирном мясе и отощали, как голодные козлы.
И мы отправились за глиной, надеясь, что к нашему возвращению у входа в нору не будет ни Таш с ее мужчиной, ни Тахмада с Абадом, ни повозок.