Дурнушка Хана

Соколова Стэлла

Если у дедули руки трясутся или зрение подводит, лучше уж не шевелиться лишний раз... Да что там шевелиться! Надо постараться дышать пореже.

Пока дедуля готовил свои инструменты, я прислушалась к его разговору с лейтенантом Деллом.

– Это ж надо такое выдумать! Кхе–кхе–кхе – Дедуля закашлялся от смеха, плечи его тряслись так, словно его било током, причем уже довольно давно.

– Да, все они на выдумки горазды. Это в своих захолустных деревеньках они мужики, а как дело доходит – так они девушки.

Идиот. – Ленивый, презрительный взгляд блуждал по потолку.

– Даааа, надо совсем потерять голову, чтобы додуматься до такого. Видать, от страха совсем мыслить перестал. Знают же, что девушка не может переступить порог Акадэмии. Да даже если бы и могла, раскрыли бы в два счета.

– Я сразу сказал – в нынешнем наборе одни идиоты и олухи.

Затылком я почувствовала пристальный взгляд, чего раньше за мной не замечалось. Видимо лысый затылок более чувствителен к взглядам, нежели волосатый.

– Похоже этот олух последний, так что я Вас покину. – С этими словам лейтенант вышел из комнаты.

Когда дверь за Деллом закрылась, я набралась смелости и спросила:

– П–п–простите, а могу я поинтересоваться? – Слова застревали в горле, голос стал сиплый, воздух царапал глотку.

– А? Ну, интересуйся. – Благодушно ответил дедуля.

– А почему девушки не могут зайти на территорию Акадэмии? – Цирюльник с интересом посмотрел на меня.

– А не мал ты еще, о таких делах думать? – Насмешливо прищурив глаза спросил он.

– Да... Я... Нет... Не в том смысле... – Голос сам собой опустился до шепота.

Дедуля вздохнул и сказал:

– Потому, что вся территория Акадэмии закрыта магическим куполом «Ар–дель–Фаст", что значит «Путь воина-мужчины". Ибо воин может познать свой путь только через лишения, отказавшись от мирских благ и плотских утех, понял?

Я кивнула и задала следующий вопрос, который, вообще-то, был не очень важным, но когда я когда нервничаю, всегда говорю все, что в голову первым придет.

– А почему «Путь воина-мужчины", женщин-воительниц не бывает, что ли?

Дедуля, постучав меня пальцем по лбу, наставительно произнес:

– Я же тебе сказал, познать путь воина можно только через отказ от мирских благ и плотских утех. А если тут все время девки по плацу скакать будут, да своими телесами трясти...

Не договорив, дедок посмотрел мне в глаза, видимо намекнув на то, что я, как настоящий пацан, должна понимать, до чего это все довести может. Вздохнув, я печально кивнула – если купол девок только по «телесам» этим злополучным опознает, то понятно, как я сюда прошла. Мне трясти нечем. Ну, разве что только щеками. Смирившись с этим унижением, я промямлила:

– А если бы, ну теоретически, девушка все-таки оказалась на территории Акадэмии, что тогда?

– Ну вообще-то, это невозможно, но если теоретически, то подпадает под нарушение устава.

–

И? – Я с надеждой уставилась на локоть дедульки, потому что как раз в этот момент он избавлял меня от челки.

– И? Кхе–кхе–кхе... – снова закашлялся дед – За нарушение устава незамедлительно следует наказание.

– Какое?

– Смерть. – Последовал лаконичный ответ.

И вот тогда я уверилась в том, что отсутствие «телес» отнюдь не так уж и плохо, как могло показаться на первый взгляд.

Тем временем дедок закончил шкрябать мой череп.

– Ну вот и все, удачной тебе службы, малец! – Старческое лицо озарила улыбка, отчего он стал похож на забавного лягушонка.

Дедок похлопал меня по спине, подталкивая к выходу. Я поплелась в душевую.

Интересно, как так получилось, что я все-таки прошла через этот Ар–Бар–Бур? Или даже магия не признает во мне особь женского пола? Великолепно, ничего не скажешь. С такими грустными мыслями я залезла в кабинку, прихватив с собой форму.

Упругие капли звонко шлепали по лысой голове. Кап–кап–кап...

– Эй! Новобранец! Давай закругляйся, опоздаешь на тренировку, а лейтенант такого не прощает! – Донесся до меня голос.

Я быстро намылилась, смыла вонючую пену и не вытираясь (так как нечем), натянула на себя форму – рубашку, что-то сильно напоминающее укороченные рейтузы и комбинезон.

Хорошо, что размерчик не мой, а то бы не влезла. Поди натяни быстро одежду на мокрое тело!

Я вылезла из кабинки и бухнулась на скамейку. Подвернув штанины, напялила сапоги и уставилась в недоумении на какие-то тряпочки, которые прилагались к сапогам. Наверное для того, чтобы эти самые сапоги протирать.

Ух ты, заботливые какие! Лучше бы полотенце дали.

Я засунула тряпочки в карман и потопала за сопровождающим. Сопровождающий, кстати, не был Конопушкой, что меня не обрадовало. У Конопушки лицо хотя бы доброе, а этот мрачный, ощущение такое, словно на казнь меня ведет.

Когда мы вышли из полутемного помещения, солнце стояло в зените. Кто бы мог подумать, что прошло так мало времени? По мне – так целая жизнь.

Новобранцы стояли в шеренгу, лицом к лейтенанту, который осматривал их своим фирменным взглядом «что–за–мерзкое–насекомое–прилипло–к–подошве–моего–сапога".

Я быстренько пристроилась в самый конец шеренги.

– С этой минуты вы – ваши души и тела, принадлежат мне и я решаю, что с ними делать! Вопросы есть? – Сказано таким тоном, что даже будь эти самые вопросы, мигом бы испарились.

Кинув быстрый взгляд исподлобья, я пришла к выводу, что не одна я так решила. Над строем повисла тишина.

– Приступим к тренировке! Бегом! – После этой фразы, я помню все отрывками и как бы со стороны.

...Вот желе по имени Хана бежит второй круг, третий, четвертый...