Дурнушка Хана

Соколова Стэлла

Пока я вспоминала веселые происшествия своего нелегкого прошлого, обстановка вокруг меня сильно изменилась. И такое впечатление сложилось у меня потому, что до слуха моего донеслось нечто, сильно похожее на смех.

– Хи–хи–хи...

Нет, я понимаю, что ситуация располагает к смеху и веселью, но... Когда это Эйрин научился так мерзко смеяться? Я огляделась, вокруг меня было темно и я словно бы плыла.

Плыла...

Плыла...

Я...

Кто я?

Сознание растекалось, распадалось на мириады частиц. Меня больше не было. Это было странно. Это было непонятно. Это было

хорошо. Как же хорошо! Так легко, так свободно! Я была и меня не было. Я была огромная как вселенная, больше вселенной и в тоже время я была маленькой, настолько маленькой, что наверное с легкостью пролезу через ушко иголки. Я была везде, меня не было нигде.

Голос, шедший отовсюду и словно проходивший сквозь меня, мрачно спросил:

– Кто ты? – Я задумалась.

Хороший вопрос. Кто я? Я... Меня нет нигде... Я – никто... Я есть везде... Я – все...

– Я – все...

Голос замолк. Потом раздался другой голос:

– Кто тебе сказал, что ты – все? – Я задумалась еще раз.

– Никто. Я так решил. – Нахальный ответ показался мне самым логичным в этой ситуации.

Первый голос сказал:

– Ты ничего не можешь скрыть от нас, мы знаем кто ты на самом деле.

Раз знаете, зачем спрашиваете? Могли бы и подсказать... А вообще, эти голоса начали меня раздражать.

– Зачем ты пришла? – Третий голос.

Зачем? Зачем я пришла? Так надо, вот и пришла. Отвечать мне было лень, поэтому я решила ограничиться чем-нибудь лаконичным. Не рассказывать же незнакомцам всю историю моей жизни и какая нелегкая занесла меня сюда? Тем более, что я и сама не знаю, где я и зачем? В общем, с трудом сложив губы и отлепив язык от неба, я пробормотала:

– Так надо.

Пусть отстанут от меня поскорее, чтобы я могла спокойно парить в пространстве. Голоса затихли, а я продолжила расслабленно дрейфовать в пустоте. Не знаю, как долго это все продолжалось, но в какой-то момент я заметила нечто, привлекшее мое внимание. Повернув голову в сторону, я посмотрела на какой-то отросток, который болтался у меня перед глазами. Подтянула его поближе.

Как интересно... На длинном отростке была лепешка, из которой росли еще пять других отростков, они шевелились, смешно изгибаясь.

Я перевернула лепешку.

О... С этой стороны тоже смешно... О... Еще один отросток с лепешкой!

Теперь я смотрела на десять маленьких отростков, торчащих из двух лепешек.

Вот это находка... Интересно, что это? Так смешно...

– Это твои руки. – Тихий голос помешал мне.

– Руки? – Название тоже смешное. – Руууки...

В памяти появились какие-то картинки.

– Тебе здесь нравиться?

– Дааааа... Мне здесь хорошо.

– Ты хочешь остаться здесь?

Я задумалась, что-то в голосе меня насторожило. Посмотрела на отростки, по одному из «руки» проходила длинная белая полоса.

Что это?

... Хочешь жить–не отвлекайся...

Жить? ... Жить...

Меня словно тряхнуло, сознание мигом собралось воедино. Перед глазами мелькнула ослепительная вспышка, а в следующий миг я стояла на белой мраморной плите и как идиотка смотрела на шрам, которым меня наградил

Алин во время нашего первого боя. Не думала, что от него будет польза.

– Ты хочешь здесь остаться? – Повторил голос.

Говорившего я не видела. Я поклонилась и застыла в такой позе. С Богами надо быть почтительным, а то проклянут еще.

– Благодарю за предложение, но я бы хотел вернуться обратно.

Голоса тихо рассмеялись.

– Ты порадовала нас, девочка. Что ты желаешь получить от Высших?

***

Солнце медленно клонилось к закату. До окончания Второго Крещения осталось совсем немного. Я сидел закрыв глаза, мои руки спокойно лежали на стилете. Сердце стучало в груди, отмеряя время. В какой-то момент окружающую нас тишину нарушил звук – я услышал сдавленный вздох и повернул голову. Лейтенант Тилл склонился над своим учеником, из уголка рта которого стекала тонкая струйка слюны. Ученик лежал с открытыми глазами и я знал, что они пусты. Я много раз видел такие глаза. Тилл обхватил лицо своего ученика ладонями и прикоснулся лбом к его лбу. Губы лейтенанта едва заметно двигались, словно он читал молитву. Я отвернулся. Надежда еще есть, пусть мизерная, но все же есть. Мальчик еще может вырваться из жадных объятий Высших.

Я опустил глаза и посмотрел на Хану. Лицо его было спокойно, словно он спал. Но это ничего не означало. Бывали случаи когда ученики возвращались не полностью, оставив в мире Богов какую-то свою часть. Они просыпались с такими же спокойными лицами... А через неделю-две, словно сумасшедшие, убивали всех без разбора.

Раньше мы отпускали учеников сразу после Второго Крещения, с наставником конечно. После Второго Крещения ученик не требует столько же внимания, как и в самом начале. К тому же, они мальчишки, им надо хотя бы немного развлечься после года жестких тренировок и затворничества. Вот мы их и отпускали. До того случая.

Один ученик вырезал целое село. Когда мы настигли его, он превратился в безумное, опасное животное. Опасное, потому что тогда мы обучали их использовать оружие с того момента, как они проходили первый отбор. Тот мальчик сидел на трупе убитой им женщины, которая прижимала к себе мертвого младенца. Везде, повсюду куда падал взгляд, была кровь... Мало кто может себе представить ужас, который испытываешь в момент, когда ты видишь своего ученика на трупах убитых им людей. А ведь ты сам, совсем недавно, вложил в его руки меч, показал как правильно держать его и наставлял, добиваясь доверия и рождая его.

Этот мальчик был очень способным, мы думали что он сможет превзойти мечников из рода Дорей, основатель которого создал Пару. Лейтенант, который был наставником этого ребенка, рыдал не стесняясь своих слез. Когда он подошел к своему ученику и занес над ним меч, тот просто смотрел как меч опускается на него. Ярко-бирюзовые, по-детски ясные глаза его были пусты, словно стекляшки, от которых отражается солнечный свет.

После того случая мы приняли решение обучать владению оружием не ранее, чем через месяц, после прохождения Посвящения. Этот месяц ученики так же проводили за стенами Акадэмии.