Дурочка с маком
Шрифт:
Я переоделся, сунул багаж, не разбирая, в стенной шкаф. Входную дверь я оставил приоткрытой, позвонил вниз и попросил пропустить ко мне гостей.
– …А почему вы стали искать меня только на пятый день, как она пропала?
Алена виновато переглянулась с Антоном:
– Это я подумала, что она перестала валять дурака и улетела с тобой в Австрию, – грустно сказала она.
Лена подтвердила:
– Ирина Тимофеевна рвала и метала, говорила, что такие безответственные поступки вовсе не в Гелином стиле, на нее это непохоже – улететь без заявления, никого не предупредив. Телефон у Гельки все
Алена покивала:
– Вообще история странная. Ленка подозревает, что Гельку какая-то секта заманила, мол, она в последнее время сама не своя была, все время о чем-то задумывалась. А помнишь, мы сидели в кафешке, пили кофе, и она вдруг решила, что за ней следит какой-то парень? Правда, все вроде, обошлось: она потом рассказала, что видела его в соседнем подъезде. Просто случайное совпадение.
Я насторожился:
– Что за парень?
Лена переглянулась с Аленой, и сказала:
– Знаешь, невзрачный такой. Куртка нараспашку, джинсы. Волосы средние, не темные и не светлые, лет тридцати. Да, руки у него не то в шрамах, не то это следы ожогов: какие-то рубцы точно есть. Он перчатку снял, когда расплачивался, и я заметила.
– Молодец, ты, Ленка! – восхитилась Алена. – Я, если честно, и этого не запомнила. Действительно, общее впечатление невзрачности. Я завтра если с ним столкнусь, так и не узнаю. И как Гелька на него внимание обратила?
Антон спросил:
– Она тогда так и сказала, что этот парень за ней следит?
– Нет, наоборот, она выразилась в том смысле, что дважды за сегодняшний день встречает его, около дома и здесь. Да может, это и не значит ничего! Объявится Геля, и все сама нам объяснит!
Лена покосилась на подругу и сердито сказала:
– Что объяснит?! А заявление об увольнении, это как? Осмоловский как его в папке увидел, даже в лице переменился, но подписал молча. Я думаю, что он знает, где она.
Антон сказал задумчиво:
– А знаешь, какая-то мысль в идее с сектой есть. Мы проехали в тот дом, где она жила, но охрана сказала, что квартира пустует, уже неделю туда никто не приходил. Тогда мы проехали в ее старую квартиру. Там вообще все непонятно. Дверь закрыта, соседка из квартиры напротив уверяет, что с нового года там никто не живет. А Гелю, вообще, только осенью видели. Правда, сын соседки сказал, что на днях там какие-то ребята появились, музыка громкая была слышна. Но на другой день их уже не было. А вчера этот парень видел у дверей квартиры мужика с портфелем, говорит, похоже, что квартира продается. И в самом деле, Геля там уже давно не живет, ее сестра вообще в Америку укатила, а соседка старая, наверное, ее родственники к себе забрали. В общем, где искать Гельку, совершенно не ясно.
Алена подняла на меня глаза:
– Ты извини, что пришлось тебя вытащить. Я знаю,
Я потер лицо ладонями, спросил:
– Как вы меня все-таки нашли?
– Я же заказывала срочную визу, и получила факс с паспортными данными девушки, которая должна была лететь с тобой. Ну, а дальше – дело техники. Мы вышли на руководительницу, поднажали на нее, и она дала таки нам телефон этой девицы.
Алена подняла голову:
– А где она, кстати?
Я мотнул головой:
– Она осталась в Австрии. – Я засмеялся. – Нина сказала, что ей звонили две сумасшедшие. Это она о вас, подруги.
Алена смущенно улыбнулась:
– Понимаешь, мы должны были убедить ее, что для тебя это важно!
Я кивнул:
– Вы ее убедили.
Я поднялся, подошел к окну и сказал:
– Мало того, вы убедили в этом и меня. – Я помолчал, потом повернулся к ним и с трудом начал: – А если… Если они с Виктором просто решили, что ей не стоит работать в одной с ним конторе? Мужчина он состоятельный, вполне может себе позволить…
Антон сказал:
– Зачем тогда бросать обжитую квартиру? Почему не подписать заявление по тихому? Зачем скрываться от подруг? Почему все так внезапно?
Алена кивнула:
– Мы расстались вечером, уже после работы, и она ничего мне не говорила. А вот через пару часов Геля мне звонила, несколько раз, но мы с Антоном ходили в театр, и оба отключали телефон. Домой вернулись поздно, я увидела ее звонок, но решила не беспокоить, а утром я уже не смогла дозвониться.
Лена покрутила головой:
– Вы просто не слышали ее голос. Вы же ее знаете, она чувств своих совсем скрывать не умеет. Мне даже показалось, что она больна или чем-то сильно расстроена. Не очень это вяжется со счастливыми переменами в жизни.
Мне показалось, что Алена хотела что-то сказать, но передумала.
Я глянул на часы и вынул трубку.
Виктор ответил почти сразу:
– Павел, ты где?
– Дома, в Москве. – Что-то в его голосе насторожило меня, и я спросил: – Что-то случилось?
– Случилось. Влада в больнице, в реанимации. Ты же знаешь, эта ее проклятая аллергия!
– Что, сильный приступ?
– Сильный. Она до сих пор не пришла в себя. Меня не было дома, домработницу она отпустила к сестре, та вернулась за забытым абонементом, и нашла ее уже без сознания. Она – женщина толковая, вызвала скорую, дозвонилась мне. В общем, я приехал сюда почти одновременно с Владой. Что могло спровоцировать такой сильный приступ? Она мне звонила незадолго до этого, была спокойна, даже весела. Собиралась почитать какую-то статью в журнале. Я обещал вернуться пораньше, и она хотела поужинать со мной. Ирина Васильевна нашла ее в гостиной, в руке у Влады был зажат ингалятор, но она им воспользоваться, видно, не успела. Послушай, я не могу дозвониться Илье. Дома его нет, и телефон не отвечает.
Я предложил:
– Давай я приеду?
Виктор потерянно сказал:
– Знаешь, было бы здорово. А то я тут уже с ума схожу.
Ребята и так все поняли, объяснять ничего не пришлось. Они поднялись, и мы договорились, что завтра в конторе переговорим. Впрочем, все согласились, что расспрашивать Виктора сейчас не стоит.
По дороге я дважды звонил Илье, но безуспешно.
Около входа в больницу меня встретил Виктор.
На мой вопросительный взгляд он ответил: