Душа и слава Порт-Артура
Шрифт:
Кондратенко ввел с первого дня плавания обязательные занятия в солдатских школах. Это новшество было встречено большинством офицеров в штыки. Открыто никто не высказывал неудовольствия. Однако, проверяя занятия, Кондратенко видел, что начальники, особенно штаб-офицеры, проводят их кое-как. Выводы командир полка сделал самые решительные и незамедлительные. Не ограничиваясь взысканиями, он сам брался за некоторые занятия, устраивал показательные уроки. Предметом обсуждения делалось все — география экзотических стран, мимо которых проходил пароход, очерки по русской истории. Но больше всего времени уходило на изучение основ грамоты, простейших правил арифметики. Не забывал Кондратенко и об офицерах. Организовал некоторое подобие лекторской группы, в которую привлек всех командиров батальонов и других наиболее грамотных
Сокровенными мыслями Роман Исидорович делился с самым близким человеком — женой. «Два месяца пребывания на пароходе, — писал он ей, — познакомили меня с нашими офицерами несравненно более, чем четырехлетнее командование полком. Вывод мой — не дай бог нашим детям служить даже в лучшем армейском полку: узкие взгляды, перемешивающиеся с самонадеянностью, не знающие во многих случаях границ, дают такую атмосферу, среди которой воспитанному и более широко развитому человеку приходится жутко, если он подчиненный или товарищ, а если начальник, как был на пароходе я, то он осужден на полное одиночество и недоброжелательство, а при малейшей снисходительности не гарантирован и от нарушения дисциплины. Один офицер после нескольких сделанных ему мною замечаний по службе позволил себе просто отвернуться при встрече со мной. Я остановил его и, конечно, немедленно, по приезде, доложил генералу, который и прикомандировал его к другому полку, командиру которого было написано соответствующее письмо».
Почти двухмесячное путешествие через моря и океаны оказалось проделанным впустую. Восстание было жестоко подавлено еще до прибытия полка в порт назначения. Осенью того же года солдаты и офицеры отправились на старые квартиры, но уже по железной дороге.
Совершив кругосветное путешествие, Роман Исидорович вернулся домой разбитым, усталым физически и морально. Однако надо было приводить полк в порядок, налаживать хозяйственную часть, организовывать боевую подготовку. Болезненный, усталый вид мужа, его постоянное мрачное настроение беспокоили Надежду Дмитриевну. Заручившись поддержкой братьев Романа Исидоровича, она стала убеждать мужа взять отпуск для подкрепления здоровья. В конце концов он, вняв уговорам жены, подал рапорт, но тут из Главного штаба пришел запрос о возможности откомандирования полковника Кондратенко в распоряжение штаба Приамурского военного округа. В Хабаровске появилась свободная вакансия дежурного генерала при штабе, и старый друг, генерал Соболев, советовал Роману Исидоровичу в частном письме незамедлительно соглашаться.
В январе 1901 года полковник Кондратенко был произведен в генерал-майоры с назначением дежурным генералом Приамурского военного округа.
Округ занимал в то время обширнейшую территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока, а воинских формирований имел мало. Воинские части располагались друг от друга на большом расстоянии, что очень затрудняло управление ими. Уссурийское, Амурское и Забайкальское казачьи войска несли, по сути дела, пограничную службу. В Маньчжурии и на Квантунском полуострове еще только началось формирование гарнизонов. Штаб округа вот уже шесть лет занимался разработкой плана боевых действий на Дальнем Востоке на случай войны с Японией. С этим планом и пришлось столкнуться Кондратенко в начале службы в штабе округа.
Даже поверхностного знакомства с планом было достаточно, чтобы понять всю его несостоятельность. По основным положениям этого документа русский флот заранее обрекался на бездеятельность, так как предполагалось, что он не будет мешать высадке японцев в Южной Маньчжурии. Пассивная роль отводилась и армии, которая должна была занять оборонительную позицию и только по накоплении резервов могла перейти в решительное наступление, сбросив японцев в море. От этого плана за версту несло поражением: не было учтено
Кондратенко попытался обратить на это внимание своих начальников, но они просто отмахнулись от него. Скоро пришло весьма странное сообщение, что план утвержден царем, правда, с оговоркой, позволяющей вносить в него коррективы. За доработку плана принялся Главный штаб и лично военный министр А. Н. Куропаткин. Кондратенко понял, что к его мнению сейчас вряд ли кто прислушается.
План корректировался много раз. Последний вариант был разработан лично генерал-адъютантом А. Н. Куропаткиным в январе 1904 года, прямо перед началом войны, но основные недостатки плана так и не были устранены. Последующие события показали, что война велась именно по этому плану, и потому ее результаты оказались столь плачевными для России. Единственно, в чем не ошиблись военные стратеги, так это в том, что флот в действительности не смог помешать высадке японского десанта на континент.
Кондратенко все три года службы в штабе округа был с головой завален работой. Приученный не отказываться ни от каких поручений и выполнять их на совесть, он скоро завоевал репутацию делового и грамотного штабиста. Особенно пришлась по нраву энергичность Кондратенко его непосредственному начальнику генералу А. А. Гернгросу, типичному дальневосточному генералу, не отделяющему службу от дружеской попойки. Позднее он будет назначен начальником 1-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, а затем станет командовать прославленным 1-м Сибирским армейским корпусом, зарекомендует себя с самой лучшей стороны и будет популярен в войсках. А пока в штабе округа заметили, что генерал-квартирмейстер и начальник штаба что-то зачастили в командировки. Перекладывая свои обязанности на Кондратенко, они предпочитали утомительной и кропотливой штабной работе ничего не значащие инспекционные поездки по ближайшим частям. Поездки эти превращались в бесконечную цепь банкетов и давали значительную материальную выгоду, ибо возвращались из них инспектора с довольно солидными дарами…
Роман Исидорович приехал в Хабаровск сразу со всем семейством, но золотые времена сувалакского затишья миновали, для жены и детей времени почти не оставалось. Днями и ночами Кондратенко пропадал на службе, вел обширную канцелярию и, замещая начальников порой по нескольку месяцев, руководил всей деятельностью штаба. Впрочем, текущая работа не ограничивала интересов Романа Исидоровича. Сибирский край ему очень нравился. Да и как могла оставить равнодушным его, истинно русского человека, первобытная красота, богатства необжитых мест, таящие в себе потенциальную силу.
Он пишет брату, что собирается всерьез заняться изучением климата Дальнего Востока. Мечтает совершить путешествие по Сахалину и Курилам. Не оставляет и надежды закончить книгу для офицеров.
Но слишком неспокойная была обстановка. Разведка штаба округа, Главного штаба, донесения министерства иностранных дел свидетельствовали о том, что Япония начала открытую подготовку к войне. Кондратенко чувствовал, что придется и ему повоевать. Едва узнав, что в Порт-Артуре начинает формироваться стрелковая бригада, он подал рапорт о переводе его в крепость. Ждать положительного ответа пришлось несколько месяцев, но он своего добился. Предстояла служба в крепости.
Часть II
Глава 1
Крепость на море
Лишинкоу — так называлась возникшая в середине XIX века и долгое время никому не ведомая маленькая китайская деревушка, расположенная на живописном берегу Ляодунского полуострова. Именно ей через сорок с небольшим лет предстояло сыграть особую роль не только в китайской, но и всемирной истории.