Душа на осколки

Акулова Мария

Но секунда сомнений затянулась. Этот поцелуй ничем не напоминал виденный когда-то в городе.

Она целовала будто стену. Каменную холодную стену, не способную не то, что пошевелиться или ответить, принять то, чем она так щедро делится. Но вместо разочарования в Альме снова родилось упрямство. Как всегда, если что-то не получалось, в ней рождалось упрямство. Сама сделала еще один шажок навстречу, прижалась всем телом к мужчине, провела кончиком языка по напряженным губам, взывая проснуться.

– Нет, – он прервал поцелуй слишком резко. Наконец-то

ее схватили за талию, вот только не затем, чтоб прижать к себе плотней – чтоб отстранить. Видимо, отрезвила мужчину именно попытка превратить наивный поцелуй в куда более чувственный.

Ринар оторвал от себя Альмы, отмечая, что на лице девушки застывает удивление, что щеки снова розовеют, что руки остаются в воздухе где-то между их телами, что после секундного замешательства во взгляде проступает непонимание и… боль.

– Нет, Альма, – это стало для него неожиданностью. Первой за долгие годы неожиданностью. Ее поступок выбил из колеи настолько, что даже мысли о том, что его слова сейчас могут нанести девушке слишком большой вред, почему-то не возникло. – Никогда больше…

– Простите, – постепенно осознавая, что же только что сделала, Альма приложила ладошку к губам. – Боже, простите! – понимание накрыло с головой, а стыд тут же заставил девушку отпрянуть.

Что она наделала? На что надеялась?

– Альма, – кажется, первым взял себя в руки именно мужчина. Он попытался поймать ее за кисть, чувствуя, что девушка готова сбежать прямо сейчас. Она не дала, дернулась, отступая еще на шаг.

– Простите меня, милорд, я просто…

– Альма, послушай, – Ринар почувствовал свою вину. Свою вину за слепоту и невнимательность. Как он мог пропустить тот момент, когда девочка влюбилась?

– Простите, милорд, я просто… Это просто… Я… Простите, – Альма крутнулась на каблуках, собираясь позорно сбежать. Не так. Просто сбежать. Свою долю позора она получила раньше.

Мужчина метнулся наперерез, преграждая ей дорогу. Альма не сразу поняла, из-за чего пришлось остановиться, лишь через несколько секунд осознав, что это он. Снова он, снова близко, и горящие стыдом щеки уже не скрыть, сбежав с глаз долой.

– Это ошибка, Альма, – Ринар придержал ее за плечи, легко встряхнул. – То, что произошло – ошибка. Моя. Ты не виновата. Так просто случилось, но я клянусь, это не повторится. Ты слышишь меня? Больше не повторится. Слышишь?

– Да, – все, что смогла выдавить из себя Альма – это невнятный писк. Но этого оказалось достаточно, чтоб руки мужчины разжались.

– Забудь об этом, гелин. Я никогда не выгоню тебя из дома. Он твой. Но и этому не бывать никогда, слышишь? Ты не хочешь этого. И я не хочу. Это ошибка, гелин.

– Да, – слезы обиды и стыда выступили на глазах. Расплакаться при нем было бы еще унизительней. Почувствовав, что ее больше не держат, Альма снова помчала прочь из кабинета, пытаясь разглядеть за пеленой слез хотя бы пол, ведь поднять взгляд сил не нашлось.

Святой боже, как же стыдно. Ей было так стыдно за себя и так больно от того,

что все произошло не так… Не так, как она мечтала. Совсем не так, как миллион раз происходило в ее мыслях. Никогда в мечтах Ринар не оставался безучастным. Никогда он не повторял раз за разом о том, что это ошибка. Никогда после воображаемого поцелуя не лились у нее горькие слезы.

Несясь по коридору в свою комнату, Альма уже не заметила, как налетела на Аргамона, что тот протянул к ней руку, собираясь остановить, а увидев слезы, отшатнулся, будто от удара. Не видела напряженного взгляда мужчины, буравящего спину. Она мечтала лишь о том, чтобы провалиться сквозь землю. Тут и сейчас. Потому, что худший кошмар сбывался наяву – ее отвергли. Отверг тот, кто успел уже расположиться у нее в душе.

Глава 5

– Дьявол, – Ринар саданул кулаком по столу, даже не обратив внимания на то, что оставил в деревянной столешнице заметный отпечаток.

Каким же он был слепцом! Как он мог быть таким дураком? Девочка влюбилась в него, а он понятия об этом не имел. А ведь должен был заметить, уберечь, предостеречь, запретить. Сделать что угодно, лишь бы не усложнять!

– Что здесь произошло, мой лорд? – в отличие от вечно пунктуальной и деликатной Альмы, Аргамон ввалился в кабинет хозяина без спроса и стука.

Ринар стоял спиной к усачу, уперев руки о стол и склонив голову. Он думал, судорожно думал о том, во что выльется сегодняшнее происшествие. Ведь все должно быть добровольно, а отвергни он ее, она уже никогда не поможет добровольно. Она возненавидит… Но она возненавидит в любом случае!

– Выйди, – Ринар не повышал голос, не оборачивался. Не хотел, чтоб вся гамма чувств и эмоций, отраженная сейчас на его лице, стала достоянием постороннего, пусть даже друга, советчика, верного слуги и отчасти наставника.

– Что стряслось, мой лорд? Альма выбежала белее мела. Что? Что-то не так?

– Выйди, Аргамон, – мужчина не чувствовал в себе сил отвечать сейчас на его вопросы. Он пытался найти ответы на свои.

– Мой лорд…

– Выйди! – когда того требовала ситуация, он умел кричать, умел принуждать, умел воздействовать.

Но сегодня упрямства Аргамону было не занимать. Он не двинулся с места. Ринар продолжал чувствовать его пристальный взгляд где-то между лопаток.

– Выйди, Аргамон, – голос хозяина снова спустился до шепота. Теперь уже угрожающего шепота.

– Что вы сказали ей, мой лорд? Она мчала прочь не разбирая дороги!

– Не твое дело! – Ринар обернулся, сверкая глазами. Он был необычайно зол. Аргамон не помнил, когда видел его таким в последний раз. И цени он свою жизнь хоть немного больше, уже убрался бы восвояси, но он обязан был знать, что здесь произошло. – Где она?

– У себя, – Аргамон ответил и лишь потом понял, что сделал это зря. – Постойте, – потеряв всякий страх, он преградил направившемуся прочь из комнаты лорду дорогу. – Постойте, мой лорд. Она не захочет вас видеть сейчас.