Душа осени
Шрифт:
– Лиэ... а зачем он тебе?
– След, - коротко ответил он.
– Как иначе я выйду на всю эту секту?
– Лиэ, зачем тебе упырь, если есть я?
Лиэ осекся и уставился на жрицу. Кирт улыбнулась жестко и зло. Сейчас она выглядела даже, пожалуй, постарше своих лет.
– Или ты думаешь, что я не смогу найти их? Или - они меня, если я откроюсь?
– Кирт, но ты же...
– Да. Я убегала и пряталась, я думала лишь о том, чтоб меня не нашли... и я ни разу не приняла с ними бой! А ведь я
– И ты рискнешь?
– Мне надоело быть жертвой, Лиэ. Я стану охотником. Или... попытаюсь хотя бы! Хотя бы приманкой в капкане.
– Это стоит обдумать. Эту мысль насчет приманки, - Лиэ задумчиво почесал бровь, - но я не рискну ставить капкан на такую крупную дичь в одиночку. Кирт, даже вдвоем мы не справимся со всей этой сворой. Нет. Мы выедем из города завтра - нет больше смысла тут оставаться. Остановимся где-нибудь поблизости, и я стану наблюдать за дорогой и ждать своих. Попытаюсь послать им весть... Когда мой отряд присоединится к нам, можно будет заняться сектантами. А ты тем временем наберешься сил и освежишь в памяти боевые заклятья... да и я тебя подучу немного, раз уж ты теперь готова драться. Ну, как?
– Согласна, - Кирт улыбнулась.
– Только...
– Что?
– Убери это, - она кивнула на фантом.
– Ведь оно больше не нужно.
– Пусть повисит до утра, - эльф покачал головой.
– Тем более, что сейчас мне должны бы уже подать ужин. Что-то долго его нет.
– Пусть повисит, - вздохнула Кирт.
– Ох, как оно все же...
– Ну, - сидхэ подошел к ней и успокаивающе погладил по плечу, - тебе изрядно досталось, Кирт, но ты оказалась неожиданно сильной. Я и предположить не мог, что смертная...
И замолчал. Тоска в глазах Киирт'аэн способна была заморозить реки, горечь - отравить море. Повинуясь внезапному порыву (а Лиэ всегда повиновался своим порывам), он обнял бывшую жрицу за плечи и притянул к себе. Она и не собиралась вырываться, просто замерла в кольце его рук, словно раненый зверек, уставший бояться. Сердце ее стучало часто-часто, заячьими лапка билось оно вплотную к ребрам Лиэ.
– Не бойся, - очень мягко сказал он.
– Не бойся, Киирт'аэн. Никто больше не тронет тебя. Веришь?
– Да, - выдохнула она, - верю.
– Мы их уничтожим. Вместе. Ты и я. Но для тебя потом все только начнется. Не надо думать, что после этого ты сможешь спокойно уйти. Не стоит погибать в этой битве, Кирт. Битвы надо выигрывать, а не погибать в них.
– Откуда ты знаешь, что я...
– Знаю. Я понял, что ты так решила. Ты и вправду считаешь, что у тебя нет других причин жить, кроме мести?
– Я не думала об этом. Я хочу только, чтоб их не стало, не стало навсегда! Хочу уничтожить их всех, до единого... а потом... Если бы мой сын остался жив... а так...
– У тебя могут быть еще дети.
– Не знаю. Я
– Ерунда.
– Я не смогу. Снова... о, как же я смогу! Ведь я убила своего сына. Понимаешь?
– Не понимаю, - Лиэ нахмурился, - но пытаюсь понять. Я считаю, сможешь. Вы вообще сильные создания, женщины... а смертные женщины особенно!
– Но...
– Я не оставлю тебя.
– А потом? После того, как...
– Я это и хотел сказать. После того, как мы победим. После того, как ты исцелишься.
– Лиэ, - она подняла голову и посмотрела ему в глаза, твердо и честно.
– Не надо. Я сейчас как раненый звереныш, ты же сам видишь. Я могу до конца жизни привязаться к тому, кто даст мне хоть немного тепла. Я влюбиться в тебя могу, понимаешь? И это будет тяжело для нас обоих, а для меня - еще и унизительно.
– Мне любопытно, а почему ты так думаешь?
– Проклятье!
– бывшая жрица внезапно резко рванулась, но он не пустил.
– Да потому, что я была сначала жрицей этой кровавой мерзости и не сделала ничего, чтоб прекратить это! Потому, что я убила собственного ребенка, вместо того, чтоб драться! Потому что я предпочла медленно гнить здесь, хотя могла бы вернуться и умереть, да, но умереть в схватке! Я, Сон о битве драконов! Я опустилась до того, что стала трактирной шлюхой! Рабыней! И ждала смерти здесь, в этой помойке, покорно, как овца на бойне! Разве не так?
– Да все так. Ты сделала все это. Но это уже было, Кирт. Это прошлое. Тебе придется жить с ним, да, но впереди еще много битв и много весен. Победить и жить гораздо приятней, чем победить и умереть. И почему ты так боишься полюбить кого-нибудь, да хоть бы и меня? И почему ты заранее уверена, что я не смогу полюбить тебя? А, Киирт'аэн?
– Я - смертная.
– Да? А уже решила все за меня, словно настоящая сидха!
– Лиэ, я - человек! Я постарею и умру.
– Ну, только что ты собиралась геройски погибать, не дожидаясь старости.
– Я - трактирная шлюха!
– Уже нет.
– Проклятье, да ты знаешь меня меньше суток! Откуда тебе знать, кто я?
– Мне кажется теперь, что я знаю тебя уже очень давно, и я привык доверять таким своим чувствам. Они, как правило, верны. Еще возражения будут?
– Я...
– Ты - самоцвет в короне Звездносияющей. Ты - женщина, а потому достойна преклонения и любви. Ты отважна, красива и сильна. Ты - Киирт'аэн, Ястребиный Крик, Сполох-над-вершинами. И впереди у тебя целая жизнь, полная и любви, и битв.
– Ты слишком хорош для меня, эльфийский принц.
– Князь, - поправил Лиэ.
– У нас нет королей, и принцев никаких тоже нет. У нас есть только князья и княгини. Так что - князь. Не путай, пожалуйста, раз уж взялась за титулы. Но это все неважно. Никто не может быть слишком хорош для тебя. И позволь мне все же самому решать, что я могу, а что - нет. И смогу ли я полюбить смертную, жрицу, убийцу и трактирную шлюху. Драгоценность в Венце Праматери.
– Вот этого, - спокойно сказала Киирт'аэн, - я и боюсь.