Душа Пустоты
Шрифт:
– Лекарь вас ещё не принял? – как бы между делом поинтересовался Ориан.
– Ох, ваша милость, ещё нет, – пожилая женщина, стоявшая рядом со своим старшим сыном, скромно улыбнулась. – Ждём очереди своей.
– Только вот очередь совсем не двигается, – признался Элай.
Грейхард повернулся к храму, где только что перед возмущённой толпой захлопнулась дверь и щёлкнул массивный засов.
– Пойдём, Кай, – велел архимаг. – Узнаем, что за заминка.
– Подождите тут, – виновато попросил семейство Нэри младший. – Мы скоро вернёмся.
2
Народ
– Архимаг! Это архимаг! – воскликнул кто-то из собравшихся.
– Ваша милость, ну хоть вы то нам поможете?
– Милорд, у меня сынок весь в ожогах!
– А я руку порезал!
– Моя дочка лихорадку подхватила!
Грейхард не оборачивался к ним. Секунду другую осматривал дверь. Потом повёл рукой, внутри стукнулся засов. Он пропустил вперёд Кая. Вошёл следом. И запер дверь за собой.
Негодование толпы вспыхнуло с новой силой.
Со времени последнего посещения Каем храма Агнетты, здесь мало что изменилось. В молитвенном зале стояли те же ряды скамеек для прихожан, по бокам, меж рельефных колон с высеченным золотистым орнаментом, располагались витражи, изображающие Богиню и её детей, а во главе помещения высился медно-каменный алтарь с ритуальной чашей. Палаты лекарей, судя по всему, находились там же, где и раньше – в пристройке, куда вёл коридор, прячущийся за первыми колонами слева от главного входа. А справа, по идее, лестница вела в зал мёртвых, где проводились погребальные процедуры. Оттуда к гостям, явившимся без разрешения, и выбежал жрец с залысиной, обрамлённой кучерявыми рыжими волосами.
– Ну ясно же было сказано! – заворчал он, едва оставив позади ступени лестницы. – Закрыт сегодня храм! Закрыт! Волей святой Агнетты, я... Ой... Архимаг? – Он встал на месте, как вкопанный. Нервно почесал тыльную сторону ладони. – Пришли исповедаться? – недоверчиво сощурился.
– Этой ночью произошло нападение на город, – кратко поставил его в известность Ориан. Можно было подумать, что эта новость обошла кого-то стороной. О ней наверняка уже судачили в соседних городах, а, того и гляди, и в самой столице. – В пожаре многие потеряли дома. Кто-то лишился близких.
– Да-а, Ваша Светлость, – замявшись, пробормотал священнослужитель. – Нам известно. Мы видели, как бес был повержен на главной площади. Воздадим же почести Богине и...
– Сивиц! – донёсся крик из катакомб.
По лестнице, кряхтя и с усилием глотая воздух поднимался ещё один жрец. Черноволосый, длиннобородый. Его тёмные глаза были почти не заметны под густыми бровями.
– Сивиц, спускайся, помоги! – Он остановился перед последними тремя ступенями. Отдышался. – Куда убежал, негодник? Пошли, он опять разбушевался.
Рыжий неуверенно потоптался на месте, потом направился к брату, с опаской поглядывая на архимага.
– М-м-мне жаль, милорд, – быстро
3
Зал мёртвых сдавливал своей тяжёлой погребной сыростью. Ряды старых гробов, расставленные по углам и прислонённые к стенам, наблюдали за незваными гостями пристально-молчаливым равнодушием. Стуку башмаков по пыльному каменному полу подвывал сквозящий из невидимых щелей ветер. Где-то звонко падали капли, разбивая мутную поверхность натёкшей лужи. Пахло плесенью и гнилым мясом. Каю даже начало казаться, что не все гробы, окружавшие их на этом пути, пустые. Что в некоторых давным-давно запрятали тела умерших, да так там и забыли, оставив их гнить в неестественных скрюченных позах.
Настоящий же источник этой вони располагался далее, в конце подвала.
У единственного факела, что висел на стене, стоял стол. Сперва Каю показалось что на нём лежит туша оленя или лошади, настолько велика она была, но потом он разглядел в ней очертания человека. Да, на столе лежал труп очень большого человека. Вот только... что было с его лицом? В полумраке было сложно рассмотреть, да ещё и мельтешащая перед ним троица жрецов, двое из которых заламывали руки третьему, пытаясь заставить его выпить содержимое прозрачной склянки, препятствовали обзору.
Холодное дыхание причесало Каю хребет. Он ссутулился, чуть не рухнув на колени.
– Мастер... – выдавил он, чувствуя, как в голову вонзаются иглы.
Его снова пытались вытянуть из тела.
– Что такое, Кай? – обернулся Грейхард.
– Поможете, архимаг? – бросил рыжий. – Он должен выпить это!
Ориан наклонился к Нэри младшему. Посмотрел в глаза.
– Докладывай, – велел он ученику.
– Не могу понять, мастер. – Лицо Кая исказилось гримасой, словно он вспомнил то, над чем когда-то скорбел всей душой. – Он что-то хочет. Что-то чувствует.
Архимаг сурово сдвинул брови. Обезумевший жрец взвыл, пытаясь вырваться. Скулил и заливался слезами, мотая в стороны головой и крепко стискивая губы. Оставив Кая на минуту, Ориан подошёл к священнослужителям.
Сейчас он не походил на смиренного паломника. В свете факела, очертивший его лицо строгими тенями, в нём угадывалась выправка бывалого солдата. Закалённого в боях офицера. Сурового. Ответственного.
– Лорд Грейхард? – сощурился чернобородый жрец. Глянул на рыжего. – Что ж ты не сказал, что это архимаг?! – вполголоса прошипел он.
– Кто это? – Ориан взглядом указал на разлагающееся тело на столе. – И почему он всё ещё не в могиле?
– Милорд, это просто недоразумение, – начал оправдываться чернобородый. Хоть зелье и было отставлено на пол, жрецы всё ещё удерживали мечущегося безумца, одетого в балахон слуги Агнетты. – Брату Герту нездоровится. Не в себе он, видите? И как прикажете принимать прихожан, когда этот полоумный воет здесь, что дикий зверь? Да ещё и труп забрать не даёт! – после этих слов, одержимый завопил, будто на его глазах только что прирезали всю его семью.