Душа Пустоты

Швыдков Иван Николаевич

– Не Ориан, – согласился Кай и прикусил губу, почувствовав, что голос предательски дрожит. Быстро встал. Тыльной стороной ладони вытер воду с лица.

– Новые люди здесь у нас редкость, – сказал латник. – Ты ученик Ирриазара?

– Кто ты, пацан? – более дерзко спросил воин с топорами.

Кинжалист отмалчивался, однако в том, как он смотрел на Кая, расхаживая туда-сюда, угадывался тот же вопрос.

– Кай Нэри, – представился юноша. – Сын Ганна. Из Магистрата.

– Магистрат? – Латник подтянул ремни, стягивающие пластины перчаток. – Да, Ориан что-то упоминал о нём. Это одно

из новых государств, верно?

– Страна магов, – донёсся шёпот из-под капюшона.

– Магистрат – маги, всё сходится, – проворчал топорист. – Значит, тоже колдун, а?

– Не... Нет, не колдую, – покачал головой Кай.

– И правильно! Не надо, – заверил его воин. – От магов одни беды. Все они, как один, коварные лжецы и предатели.

– Ориан не такой, – заметил латник.

– Этот да. Мы ему ум в голову-то вдолбили! Пришёл ноющим пацаном, ушёл закалённым мужиком! Но, лучше бы он, конечно, в свои руки меч вложил, нежели гримуары всякие.

– Он выбрал свой путь, – зазвенело под закрытым шлемом.

– Прав ты, конечно. Ну, а ты, юнец? Не сам же ты попал в шкатулку Ирриазара? Будущая Эпоха? Иль зверь какой невиданный?

Кай не был уверен, что стоит выкладывать им всё на чистоту. Замялся, косо поглядывая на выход из пещеры.

– Рыцарь Бездны, – всё же вымолвил он. – Ирриазар учит меня контролировать его.

Стальной шлем повернулся к капюшону, затем к воину с топорами. Тот пожал плечами.

– А вы кто такие? Привидения? – спросил Кай, прыгая взором от одного призрака к другому.

Воин рассмеялся.

– Да, пацан, – проговорил он, заливаясь хохотом. – Можно и так сказать.

– Мы слепки душ древних воителей, – пояснил латник. – Когда-то давно здесь бушевала битва трёх царств.

– Память о них угасла, а летописи истёрлись, – прошелестел убийца.

– Да-а, славная была заваруха. – Топорист почесал бороду, широко улыбаясь. – Знаете, а я её хорошо помню! Ух, как я тебе тогда топорищем-то зарядил, железяка!

– В этой земле схоронены залежи аркховых камней, – продолжил призрачный латник. – Наши войска столкнулись прямо над их средоточением.

– Мы сражались друг с другом несколько дней и ночей, – выпорхнуло из-под капюшона. – Пока не обнаружили, что все наши армии давно пали.

– И даже тогда мы не прекратили...

– Разрази вас Марзон обоих! – рявкнул топорист. – Боги, как же эти двое любят сгущать краски! – Он запрыгнул на огромный валун в конце пещеры и уселся на его краю. – Ладно тогда, с Орианом. Мальчишка был напуган, потерян, а тут добрые привидения ему интересные истории начали травить. Тьфу! Слушай сюда, пацан. – Он подался чуть вперёд, опустившись предплечьем на колено. – Было три армии. Вот эти двое были командирами двух. Здоровяк – командующий тяжёлой пехоты, мелкаш – из королевских теневых исполнителей. Я же был ярлом этих земель и вождём аншерских викингов! Это было до того, как мир начал раскалываться, и Ирриазаров Храм ещё построен не был. Значит, столкнулись мы в битве. Дрались, как горные львы! Наши войска и мы, трое. Только тут камни эти были. Наши души отпечатались в их энергии. Мы ж давать слабину не собирались. Армии пали. Потом и война кончилась. А мы так и остались тут. Даже не сразу осознали,

что уже давно погибли. Продолжали друг другу рожи чистить. Потом вдруг поняли. Всё кончилось! Уже давным-давно. И вот. Ни сдохнуть, ни уйти отсюда не можем. Только и делаем, что дерёмся, дерёмся, беседами о былых временах воздух сотрясаем, камни пинаем и дерёмся. А когда совсем скучно становится, в спячку впадаем.

– Иногда засыпаем на целые декады, – сказал латник. – Тогда только забредшие сюда ученики Ирриазара пробуждают нас ото сна.

– И ещё иногда эта девица, – промурлыкал викинг. – Нэтис. В последнее время, правда, её что-то не видать. Не сварилась ли в своих горячих источниках, хех?

Командир тяжёлой пехоты с теневым исполнителем уставились на него с видом: «Вот зачем ты сейчас это сказал?»

Убийца выбрал из гальки под ногами камень покрупнее и метко запустил его в викинга, звонко попав прямо в шлем.

– Эй, ты чего, коротыш? – возмутился призрак и спрыгнул с валуна, воинственно схватив топор. – Давно не разминался?

– Ирриазар запретил упоминать о ней, – напомнил латник.

– И? – развёл руками ярл. – Мы здесь раньше него. Следовательно, это наши земли. Ну, как минимум, это пещера наша. Выходит, и законы мы гнём свои.

– Ты идёшь против воли полубога, – молвил убийца.

– Ага, если ему что-то не нравится, пусть выскажет мне это в лицо. Ох, погодите, он же не может покинуть свой Храм! Не назвал бы я даже четвертичным богом того, кто не могущественнее раба в кандалах.

– Довольно! – зазвенел закрытый шлем, и огромный двуручный меч с широким лезвием стукнул острием пол пещеры. – Мы уважаем Ирриазара за то, что он делает для этого мира. И мы так же уважаем его право и желание защитить свою названную дочь и преемницу. Юноша, если не составит труда, не упоминай о нашей встрече и не ходи к Нэтис. Она будущая Эпоха Рассвета. Мы все ею очень дорожим.

Кай кивнул.

– Спасибо, – поблагодарил его латник. – Ты упоминал, что тоже являешься рыцарем. Как я могу к вам обращаться, сэр?

– Я не имею титула, – покачал головой сын фермера. – Рыцарь Бездны это... Это существо во мне. – Он оттянул ворот рубахи.

Ярл спрыгнул с валуна, чтобы посмотреть поближе. В пещере вновь воцарилась тишина.

– Аркхаалис вейр, – задумчиво прошептал теневой исполнитель.

Насмотревшись, латник отвёл взор от серебряной клети и уставился перед собой, похоже, его ум обнаружил для себя новую непростую задачу, требующую решения.

– Так это... – почёсывая спектральную бороду, поинтересовался викинг. – А где бишь сердце у человека находится? Справа, да?

– Обычно, слева, – прогудел закрытый шлем.

– Угу.

– Слишком сложно для тебя? – поддел воина с топорами убийца.

– Да не то чтобы... – он опустил ладонь на тыльную сторону шлема, будто хотел удостовериться, что его головной убор никуда не делся. – Я к тому, что это явно не более странно, чем то, что с нами произошло.

– Этот парень мертвец, – промелькнули под капюшоном нотки восхищения.

– В Запретной Долине обычные смертные – редкость, – заключил латник и скорбно усмехнулся своим словам. – Боюсь, когда мир расколется окончательно, так будет везде.