Душа Востока
Шрифт:
Пример
Господин Лу Сюань, беседуя с Наньцюанем, сказал: «Есть изречение: У Неба-Земли и у нашего я – один корень, вся тьма вещей и наше я – одно тело. Какие прекрасные слова!» Наньцюань указал на цветок во дворе и сказал: «В наше время этот цветок люди видят словно во сне».
Колесо
В природе все и без насилия согласно с Дао, и без уговоров проникнуто благом, каждая вещь в спокойной радости, не зная гордыни, обретает гармонию. Вся тьма существующих неподобий находит для себя соответствующее в своей природе. На разум опирается и кончик осенней паутины и целостность всего огромного космоса.
Мудрец хранит чистое Дао и держит суставы расслабленными. Следуя общему ходу, отвлекается на изменения. Всегда позади, не забегает вперед. Мягкий, и поэтому спокойный; умиротворенный, и поэтому твердый. Доблестные и могучие не могут с ними соперничать.
Высшее Дао рождает тьму вещей, но ею не овладевает; творит многообразные изменения, но над ними не господствует. Те, что бегают и дышат, летают и пресмыкаются, – наступает время – и рождаются, но не из-за его благоволения; наступает время – и умирают, но не из-за его вражды. Приобретая с пользой, оно не может быть восхваляемо; тратя и терпя убыток, оно не может быть порицаемо.
Хороший пловец тонет, хороший наездник падает с коня – каждый своей приверженностью к чему-то ввергает себя в беду. Вот почему тот, кто привержен деяниям, всегда страдает; тот, кто борется за выгоду, непременно разорится.
Приходят весенние ветры и падает благодатный дождь. Оживает и начинает расти тьма вещей. Пернатые высиживают птенцов, покрытые шерстью вынашивают плод. Цветение трав и деревьев, птичьи яйца, звериные детеныши – нигде не видно того, кто делает это, а все успешно завершается. Осенние ветры опускают на землю иней, пригибают живое, губят слабое. Орлы и коршуны дерутся за добычу; насекомые прячутся, травы и деревья уходят в корень; рыбы и черепахи скрываются в пучинах. Нигде не видно того, кто делает это, а все исчезает бесследно.
Движение Дао бесформенно; изменения происходят как по велению духа. Его шествие бесследно. Оно всегда держится позади, а оказывается впереди.
Постигать вещи, не ослепляясь ими, откликаться на звуки, не оглушаясь ими, – это значит понять небо.
Чистое благо одиноко существует, раздает – и не иссекает, используй его – оно не знает устали. Смотришь – не видишь его формы, слушаешь – не слышишь его голоса, следуешь за ним – не чувствуешь его тела. Бесформенное, а рождает имеющее форму; беззвучное, а поет пятью голосами; безвкусное, а образует пять оттенков
Тот, кто обрел Дао, бедности не страшится, добившись успеха – не гордится; взойдя не высоту, не трепещет; держа в руках наполненное – не прольет. Будучи новым, не блестит, старым – не ветшает. Входит в огонь – не горит, входит в воду – не промокает. Поэтому и без власти уважаем, и без богатства богат, и без силы могуществен. Сохраняя равновесие, пустой течет вниз по течению, парит вместе с изменениями.
Сильный побеждает неравного себе, а если встречается равного, то силы уравновешиваются. Мягкий же побеждает превосходящего, и силы его неизмеримы.
Тот, кто обрел Дао, сам устанавливается и не ждет подталкивания вещей.
Войско сильное гибнет, дерево крепкое ломается, щит прочный раскалывается, зубы тверже языка, а гибнут раньше. Потому что мягкое и слабое – костяк жизни, а твердое и сильное – спутники смерти.
Кто управляет с помощью размышлений и знаний, терзает сердце, но не достигает успеха. Поэтому мудрец придерживается колеи Единого; не изменяет ему соответствующего, не меняет его постоянного.
Отвес следует шнуру, его отклонения повинуются должному. Поэтому радость и гнев – это отступление от Дао, печаль и скорбь – утрата блага; любовь и ненависть – неумеренность сердца; страсти и вожделения – путы человеческой природы. Человек, охваченный гневом, разбивает Инь, охваченный радостью – разбивает Ян, ослабление духа делает немым, возбуждение вызывает безумие.
Дао имеет основу и уток, ветви и завязи. Овладевший искусством Единого связывает в одно тысячи веток, тьму листьев. Благородный, владея этим искусством, рассылает приказы; худородный забывает о низком своем положении; бедняк находит удовольствие в труде, а попавший в опасность – освобождается от нее.
Чем неистовей печаль и скорбь, тем ощутимее боль; чем пышнее расцветает любовь и ненависть, нем неотступней преследуют несчастья. Поэтому высшее благо в том, чтобы сердце ни печалилось, ни наслаждалось; высший покой в том, чтобы постигать, но не меняться; высшая пустота в том, чтобы не обременять себя страстями; высшее равновесие в том, чтобы ни любить ни ненавидеть; высшая чистота в том, чтобы не смешиваться с вещами. Способный к этим пяти – постиг божественную мудрость, обрел свое внутреннее.
Единство всей тьмы вещей сосредоточено в одном отверстии; корень сотен дел выходит из одной двери.
Слушая добрую речь, хорошие планы, и глупый возрадуется; когда расхваливают совершенную добродетель, высокие поступки, то и неблагородный позавидует. Рассуждающих много, а применяющих – мало; позавидующих множество, а поступающих так единицы. В чем причины этого? В том, что не могут вернуть истинную природу. Домогаются учения, не дав внутреннему проникнуть в сердцевину, поэтому учение не входит в уши и не остается в сердце. Разве это не то же, что песня глухого? Поет, подражая людям, не для собственного удовольствия. Звук возникает в устах, выходит из них и рассеивается.