Душа. Тлеющее сердце
Шрифт:
Моргаю глазами, так как ни кивнуть, ни что-то ответить не могу. Боли уже почти нет, но тело будто онемело, и, кажется, если шевельнусь, то рассыплюсь в прах.
– Вы кому-то рассказывали про вашего доппельгангера? Помимо Карла и меня? Если да, моргни два раза.
Конечно, мы не рассказывали. Да и зачем? Дэн доверяет Карлу, я знаю, что Ирина, если кому и рассказала, то только Елене. Может быть, она невзначай обронила пару фраз, и кто-то услышал? Либо же нас подслушали.
– Прости, может, это я виновата. Но я только Ли рассказала, – говорит она, подтверждая мои размышления. Ли – это прозвище Елены среди близких. На деле ее так называет только Ирина,
Я уже не слушаю ее, перед глазами то и дело мелькают картинки, как в калейдоскопе: появляются одни и те же лица с меняющейся мимикой, автомобили мчатся по автобану, умиротворенно шелестят деревья, течет бурная река…
Встать я могу только на следующий день. Под утро лекарство, введенное Ириной, отпускает меня, и я открываю глаза, чтобы снова ощутить эту боль. Болит все: и лицо, и шея, которую мне обездвижили, и все мышцы на теле после борьбы с нападавшим. Но эту боль можно терпеть по сравнению с тем, что творится в душе. Кто-то услышал, как мы разговариваем о монстре, что однажды поспособствовал уничтожению города, и не придумал ничего лучше, чем избавиться от меня, дабы избежать новой беды. Его можно понять. Многие бы на его месте поступили так же. Дэн спит рядом, сидя на стуле и держа мою ладонь. Освободив руку, ласково глажу своего хантера по волосам. Он спас меня. Неизвестно, сколько бы я еще продержалась. Мои прикосновения будят Дэна, и, подняв голову, он улыбается.
– Задремал немного.
– Спасибо тебе, – произношу одними губами. Дэн приглядывается ко мне, и в его зеленых глазах поблескивает гневный огонь. Однако он сдерживается.
– Сейчас, позову Ирину.
Я очень жду прихода медика. Она осматривает меня, ставит укол обезболивающего и только тогда разрешает встать. Дэн помогает мне подняться на ноги, я шиплю от боли, но терплю, кричать все равно нельзя, а вставать нужно. После этого Дэн ведет меня в туалет и ванную комнату, захватив чистое полотенце. Благо, полностью мылась я только вчера вечером, и пока что водные процедуры мне без особой надобности, иначе было бы совсем неловко. Дэн только умывает мое разбитое лицо и обрабатывает антисептиком, который дала ему Ирина.
Увидев себя в зеркале, я ужасаюсь. На левой половине лица жуткий отек, синяк, рассечена бровь и щека под глазом, оба глаза аж малиновые, видимо от удушения полопались капилляры. Сразу наворачиваются слезы, и Дэн принимается утешать меня.
– Ну все, не плачь, побереги силы. Все хорошо, все пройдет. – Мягко притянув меня к себе обеими руками, он осыпает мое лицо поцелуями, не задевая только самое больное место. От своей беспомощности я расстраиваюсь еще сильнее и долго не могу унять слезы. Отпустив меня, и заглянув в глаза, Дэн добавляет: – Хорошо, что я успел…
– Расскажи, – шепчу я, подняв глаза. – Кто это?
– Воробей. Ты его видела, должна помнить. А отвлекал меня Коннор.
Сердце начинает щемить. Коннор, в отличие от своего брата, Дамиана, казался мне более веселым и легким в общении. Если мы сталкивались взглядами в столовой, он всегда улыбался и махал мне, если что-то рассказывал на посиделках у костра, в Пандоре, то выглядел вполне искренне, но мало кто воспринимал его всерьез.
– Но он ничего не знал, Тим подтвердил это. Думал, что Воробей хочет поговорить с тобой наедине, и поэтому поддался на уговоры. Он знает, что я доверяю братьям больше остальных, а Коннор более наивный и податливый, чем Дамиан. Тот бы
– И где они оба?
– Коннора я отпустил. А Воробей ждет суда, – отвечает Дэн. Я хочу спросить у него, что с ним сделают. Запрут где-нибудь, изгонят из общества или же отпустят под честное слово? Но Дэн опережает мой вопрос. – Думаю, ты знаешь, что у нас делают с убийцами. Пусть он и не убил, но приди я на пять минут позже…
Я ничего не отвечаю. Дэн отводит меня обратно в больничную палату, сказав, что пока мне нужны лекарства, я буду здесь. Сам же устраивается на второй койке. Спустя час приносит мне еду – теплый куриный бульон с перемолотым на блендере белым мясом. Пища не попадала в мой организм уже дня три, и я с удовольствием съедаю все, что он принес. К счастью, Ирина, оценив мое состояние, разрешила есть обычным способом. Глотать больно, но я терплю, так как есть нужно – желудок уже начал поедать сам себя. После пью воду мелкими глотками.
Через два дня Ирина снимает воротник, и я наконец-то могу говорить, правда получается только хрипеть, но это уже что-то. Не знаю, сколько обычно длится заживание после таких случаев, так как никогда в них не оказывалась, но все говорят, что я легко отделалась. За эти два дня ко мне приходит Карл, несколько раз забегает Елена, даже Дамиан, но только чтобы попросить прощения за брата. Я отвечаю, что не держу зла.
После снятия воротника мы переезжаем обратно в нашу комнату, и я соглашаюсь выйти в люди – а именно в столовую на обед. Мне так надоел куриный бульон, и очень хочется что-нибудь вроде жареной котлеты с мягким картофельным пюре, аж желудок сводит. Конечно, о своих желаниях я предупреждаю Дэна заранее, и он обещает мне сделать все, что сможет. При этом он ни на секунду не оставляет меня одну, и чтобы уйти в столовую, зовет Карла посидеть со мной.
В столовой снова натыкаюсь на любопытные взгляды. Очевидно, о доппельгангере уже знают все, ибо многие смотрят на меня совсем не добрым взглядом. Но с тех пор прошло уже пять дней, а никто так и не пришел жечь людей и убивать меня, и по этому поводу я переживаю гораздо меньше. Настораживает только то, что силы так и не вернулись.
Дэн уходит на раздачу один, а я сажусь за свободный стол. Буквально в эту же секунду присоединяется Елена. Осмотрев меня, она улыбается:
– А ты выглядишь гораздо лучше. Только шея вся синяя.
– Спасибо, – хриплю в ответ.
– Посижу с тобой, пока он не придет. А то страшно оставлять тебя одну.
– Он вообще не отходит, – говорю я, оглядываясь по сторонам. Больше никто не смотрит. Может, мне только кажется, что все настроены ко мне враждебно?
– Тебя, наконец, отпустило? Или ты все еще думаешь, что оно придет сюда? – спрашивая это, Елена завораживающе смотрит мне в глаза. Интересно, поддерживает ли она эту теорию, или думает так же, как Карл?
В ответ пожимаю плечами.
– Знаешь, что я тебе скажу. Я не имею понятия, что там живет в Пандоре, но флэшбэки – не такая безобидная вещь, какой кажется на первый взгляд. Несколько лет назад один такой чуть не сделал человека инвалидом, это мне еще отец рассказывал, он бывал здесь по молодости. Так что, зря переживаешь, тебе просто не повезло. Ты так сильно хотела узнать правду, что город показал ее в таком виде, в котором она есть. И силы твои вернутся. Странно только что не вернулись, когда тебя убивали…
Когда тебя убивали… Пытаюсь переварить эти слова и пугаюсь, когда ко мне подходит младший из братьев. Присев на одно колено рядом со мной, он, как я и ожидала, начинает извиняться.