Душа
Шрифт:
– Зачем? – не думая, спросила я и тут же сама догадалась. – А, кажется, я уловила твои мысли! Если есть имитация Большого взрыва, создающаяся в адронном коллайдере, а вселенная не существует без чёрных дыр, значит, нужны и они. А как ты это создашь?
– Пока не знаю. Подумаю и посоветуюсь со специалистами.
В ходе экспериментов мы зарегистрировали реагирование чёрной дыры в момент смерти живого существа путём изменения симметрии, хоть и еле уловимое датчиками установки. И пока я сама не окажусь по ту сторону жизни, не смогу описать её действие. Есть только догадки. Чёрная дыра служит переходным тоннелем между этим миром и тем. Ад и рай по ту сторону дыры. Вернее, не по ту сторону, а в другом микромире, который образуется в преломлённом пространстве. И вероятно, на духовном уровне стирается антропное восприятие, и можно что-то проследить.
– Добрый день! Как дела? – спрашиваю я у мастера, входя в «Дыру». Так мы с коллегами окрестили
Мастер, тёмнокожий мужчина пятидесяти лет читает книгу. Когда я вхожу, он поднимает голову, добродушно мне улыбается и кивает в ответ.
– Спасибо, Ева! Отлично. Как у тебя?
– Да и я тоже ничего. Установка готова к приёму? Пришла проверить.
– Да, как всегда, готова и работает бесперебойно. На данный момент никаких всплесков и изменений внутри чёрной дыры не наблюдается. Она тебя ждёт!
– Да, ждёт! И я жду, когда окажусь там. Чувствую, как она манит меня и зовёт сквозь пространство. Ладно, зашла в последний раз навестить вас в этом мире. Счастливо оставаться.
– И тебе счастливого Пути, Ева. Встретимся в другой жизни.
– Да, надеюсь на это.
Я выхожу из «Дыры». Уверена, что здесь всё хорошо. Меня больше волнует регистратор и память, так как это важно для архивации полученных данных. Так, в посещении разных лабораторий и последнем кратком общении с коллегами проходит день, и начинает смеркаться. Приближается вечер. А потом ночь и конец моей жизни. Опять ощущаю слабую дрожь и холодок в теле. Что бы это значило? Я ведь готова и жду этого момента. Что же всё-таки пугает? Неопределённость. Как всегда. Но я выполнила свою миссию, много сделала в этой жизни. А может, страшно, что там? Страшно отдаться потоку? Это всегда волнительно – отпустить контроль. А именно это и произойдёт после моей смерти. Хотя я всячески пытаюсь оставить этот контроль, оправдывая свои действия тем, что провожу эксперимент и хочу оставить потомкам свой след и информацию. Удивительно, что этот свой след я оставляю после смерти. След души. Отпечаток в пространстве. Хоть бы получилось. Я мысленно сжимаю кулачки. Хоть бы получилось.
Последний ужин с родными проходит мирно и без каких-либо эксцессов. Они узнают о моей смерти завтра утром. Я мысленно прощаюсь со всеми, провожаю взглядом, украдкой смахиваю слезу.
– Мама, у меня чувство, что ты смотришь на меня, как в последний раз, – ловит мой взгляд чуткая Илаф.
– Ты очень красивая, и я горжусь тобой, – мягко ухожу я от ответа и её пронзительного, пытливого взгляда.
Я прощаюсь со всеми, стараясь не подавать вида. И у меня это получается. Ухожу в свою комнату. А когда стемнело, выхожу на улицу и направляюсь в институт. Дышу полной грудью. Всё же как хорошо дышать. Душа не дышит. В этом я почему-то уверена.
Захожу в институт, прохожу в инкубаторскую. Здесь меня уже ждёт мой ассистент. Молодая девушка, гений, вундеркинд. Ей всего пятнадцать лет, но она владеет пятнадцатью языками, знает в совершенстве физику, квантовую механику, теорию гравитации, основы программирования, генетику, инженерию и много всего другого, необходимого в эксперименте. Мы с Патриком встретили её, когда путешествовали по России, в одном из маленьких городков на севере, название даже не помню. И эта девчушка, которой тогда было восемь лет, показывала на улице трюк с предметами, которые умудрялась поднимать в воздух, не прикасаясь руками. Тогда мы спросили, как она это делает? Это фокус или что? И она, смеясь, просто объяснила, что это делается легко, если создать в пространстве элемент гравитации. Она сделала куб из стекла, создала условия и спокойно показывала людям трюк, выдавая его за волшебство и зарабатывая деньги.
– В жизни волшебства не бывает, – поделилась она с нами в момент откровения, – это всего лишь знания и применение знаний.
– Ты где живёшь?
– Там, – махнула она рукой в сторону скученных домов, потерявших вид и стоявших еле-еле, отражая время и старость.
– А что родители говорят?
– Я живу с тётей. Родители умерли.
– Как тебя зовут?
– Марина, – улыбнулась она.
Мы встретились с тётей, и поскольку она ни в какую не соглашалась отдать опекунство, подписали соглашение, что по достижении совершеннолетия племянницы, она отпустит её к нам работать. Но всё произошло немного по-другому. Примерно год назад, за месяц до смерти Патрика, Марина приехала к нам, сказав, что сбежала от тёти, не дождавшись совершеннолетия, из-за того, что та плохо с ней обращалась. Мы уладили все вопросы с законом и предложили девушке рабочее место и квартиру недалеко от института. Жить с нами она отказалась, хотела быть одна. Что ж, квартирами мы располагали и предоставляли их работникам при необходимости.
– Добрый вечер, вернее уже ночь, – кивает головой Марина.
– Ещё раз здравствуй. Без лишних слов приступим. Всё уже готово, и я весь день только и делала, что проверяла все установки. Не будем тянуть и покончим с этим, – я бодро укладываюсь на кровать, подключаю дыхательную систему и натягиваю на себя стеклянный щит.
Стеклянный щит прокручивается вокруг кровати и плотно закрывается. Всё, моя капсула
Глава 5
Смерть
Я делаю вдох. Он последний. Выдох. С этим выдохом что-то вылетает, как вода из только что открытого крана. Последний удар сердца. Мозг пока работает. Тело становится ватным, и я его не чувствую. Душа приобретает свою форму и структуру. Не знаю как, но я её чувствую и знаю, что это именно моя душа. Она парит над телом в вакуумном инкубаторе. Ей тесно. Мне тесно, моей душе, и я хочу вырваться. Где-то гремит и шумит. Я оглядываюсь. Сквозь стекло инкубатора вижу размытые и оттого странные очертания тела Марины. Она всматривается в моё бывшее тело и лицо, сверяется с данными приборов и компьютера. Ментафон пересылает мысли. Я бью в стекло и хочу вырваться наружу. Очень хочется полететь. Огромное желание. Но вдруг что-то меня останавливает. А, шум! Я вспоминаю об эксперименте. И тут же жалею, что задумала всё это. Ничего не хочется делать. Невероятная лень и потребность лететь и летать. Я не понимаю, зачем всё это. А, это моё сознание с невероятным усилием проникло в мою душу, и пытается управлять ею, как мозг телом. Я злюсь и мечусь по инкубатору. Шум приближается. Внезапно я чувствую, что меня куда-то засасывает. Я пытаюсь уцепиться хоть за что-нибудь, но руки проходят сквозь предметы и лишь хватают пустоту, всё проскальзывает, я не ощущаю своего веса и понимаю, что больше не могу влиять на материальный мир. Меня засасывает в отверстие инкубатора, находящееся в изголовье.
– Земное тело Евы умерло в 0 часов 48 минут 28 октября 2094 года, – Марина делает голосовую запись в журнале регистрации. – Возраст 121 год. Состояние здоровья на момент смерти удовлетворительное. Работа сердца и…
Марина продолжает начитывать регистрационные данные о состоянии здоровья и общие заключения. Моя душа в это время пытается пробиться сквозь стекло и борется с засасыванием. Странно. Ведь внутри капсулы я не могу ни за что ухватиться, мои руки проходят сквозь предметы, но, тем не менее, оболочка инкубатора для меня непреодолима. Как будто что-то кроме стекла держит меня внутри, и что-то внешнее управляет моей душой. Но я помню о своей миссии и поэтому сопротивляюсь. Какая-то сила, как магнит, очень сильно тянет меня в образовавшуюся воронку. Марина заканчивает запись, бросает взгляд на инкубатор, глядя сквозь мою душу, смотрит на часы. Прошло меньше пяти минут. Слегка кивнув, как будто дав самой себе команду, она нажимает кнопку, связывающую инкубатор с адронным коллайдером. Из инкубатора резко вытягивается воздух, и образовавшемся в вакууме я уже ничего не вижу. Я вмиг оказалась в другом пространстве. Темно. Мою форму и структуру сканирует микроскан. Ощущаю шлепок где-то сзади и оглядываюсь. Это ко мне припечатался код. Теперь моя душа привязана и сохранена. Прекрасно. Всё идёт по плану. Что-то сильно гремит и бьётся. Это столкновение частиц в коллайдере. Мой слух обострён. Меня продолжает засасывать в воронку. Ментафон прекращает передачу мыслей. А я уже вижу гравитационное преломление пространства и различные цвета, зоны. Я внедряюсь в это, и меня буквально разрывает на куски. Но душа оказывается очень пластичной и гибкой. Как бы её ни растягивали гравитационные волны, я чувствую свою духовную целостность. Я успокаиваюсь. Продолжаю двигаться в волнах. Что-то новое и необычное. Сколько времени проходит в этом эйфоричном состоянии, я не знаю, и у меня нет необходимости знать. Мне очень хорошо. Не мешают никакие мысли, дела, обязанности. Внезапно я останавливаюсь, но не сама. Остановила какая-то внешняя сила. И вот меня тянет назад. Я разворачиваюсь и плыву обратно, хотя это лишь ощущение. На самом деле трудно понять, куда я плыву, и у меня нет реальной потребности в определении направления. Я это всё чувствую в глубине души. Логических связей у меня нет. В этом пространстве присутствует какой-то магнетизм, который тянет меня. Волны меняются. Цвет, глубина, время и плотность тоже. Меня несёт с невероятной скоростью, и передо мной предстают разные люди, чьи-то жизни в разные периоды времени, начиная с зарождения жизни на Земле. Я вижу себя в эмбриональном состоянии и покойницей, перескакиваю с одного периода своей жизни на другой. И всё это проносится с большой скоростью. Меня освещает яркий свет и, привыкнув к нему, я вижу свой институт, лес, парк, цветы. Я парю над верхушками деревьев. Вижу своих родственников, которые идут от дома к институту. Видимо, уже наступил день, и они узнали, что я умерла. Я спускаюсь ближе к земле.
– Как так?! Она умерла и никому ничего не сказала! Я могу понять внезапную смерть, но оказывается, она её спланировала и подготовила, что, в общем-то, тоже не укладывается в моей голове, – жена Амира возмущается, стараясь сдерживать голос, и постоянно оглядывается, проверяя, не слышит ли кто её.
– Мама сделала то, что хотела. Этот эксперимент – цель её жизни, – пытается защитить и оправдать меня Амир.
– Можно было бы подумать об окружающих, близких, родных.
– Она выполнила свою миссию на Земле.