Душехранитель
Шрифт:
Кто из Нетеру мог отравить Атум-Ра? И — зачем? Это нешуточное преступление, ведь если не найдется противоядие, на землю падет тьма и наступит конец времен… Но не стоит думать на Апопа: злобный змей не так хитер, к тому же он побаивается воителя-Сетха, который надолго отвадил его от нападений на ладью Ра.
Стараясь ни у кого не вызвать беспокойства, Тот переговорил со всеми, кто мог быть замешан в покушении. Подозреваемых было больше девяти, ведь Нетеру могли поручить убийство детям и даже внукам. Либо те решились на преступление по собственному почину…
Ра отравлен странным, очень странным ядом. Противоядия к нему нет. Для чего убивать старика,
Много мыслей проносилось в голове мудреца Тота.
Встреча с Шу, богом пустоты, родным сыном Атума. Пренебрежительно поджатые губы, ничего не выражающие водянистые глаза. Его дочь, Нут, в знойный полдень бывает такой же — точным повторением своего отца.
— Да, Атуму уже давно пора обновить свой лик… — соглашается с доводами Тота первый из Нетеру. — Я не удивляюсь, что кому-то надоело созерцать гнойные глазки самодовольного старика и утирать за ним слюни. Пускать слюни присуще младенцу, а когда это делает старец, такое может вызвать лишь отвращение.
Шу никак не заинтересован во власти, которой облечен Ра. У него другие обязанности, говоря иными словами.
Впечатлительная Тефнут тоже не прояснила ситуацию. Ее вечно заплаканное лицо унаследовала внучка — Небтет, жена Сетха.
— Это ужасно! Что ждет наши миры? — беспрестанно вздыхала она, забывая имя собеседника.
Тот понял: искать среди старшего поколения — бессмысленно. Людские помыслы уже не столь сильно поддерживают их могущество, как в былые времена. Шу и его жена Тефнут теперь не так нужны созданиям, которых они когда-то сотворили. Попросту, у них нет сил, чтобы устраивать заговоры, а затем — скрываться. Хотя… не стоит совсем сбрасывать их со счетов.
Геб был слишком занят и не смог явиться на зов Тота. Он постоянно что-то менял в своем жилище, подстраиваясь под прихоти своей ветреной любовницы, Нут. Ведь однажды он поклялся быть ее «отражением» и теперь упорно следовал этой заповеди.
— Что? Ра пострадал от какого-то яда? — жизнерадостно уточнил бог Земли, разглядывая собственные ногти. — Многое проходит мимо меня… Мне надо почаще видеться с вами, дети мои… Нут, а ты слышала?
— О чем? — откликнулась синеокая красавица, спускавшаяся со звездной колесницы у дома Тота.
Сегодня Нут была особенно чудесна. Даже разумный Тот был слегка очарован ее нынешней прелестью.
— Тот расскажет тебе обо всем! А я, увы, не могу более уделить вам должного внимания!
И Всевидящее Око угасло. Богиня Неба посетила Тота лично. Она казалась и близкой — только руку протяни! — и далекой одновременно.
— Так о чем ты должен рассказать мне, мудрый Тот? — улыбнулась Нут.
— Атум-Ра был отравлен неизвестным ядом.
— Он выздоровел?
— Пока нет. С ним сейчас твоя дочь, Исет. Она пытается исцелить его. Но ты ведь так проницательна и наверняка встречалась с подобным не раз. Развей мои сомнения, Нут! Подскажи!
— Услуга за услугу? — подмигнула звездным оком красавица, намекая на то, как однажды сам Тот пошел на хитрость и подарил ей пять дней, во время которых она втайне от ревнивого Ра смогла подарить своему
— О нет, не надо так говорить, Нут! — Тот хорошо изобразил небольшую обиду и закрылся ладонью от хитрой собеседницы. — Это вовсе не в память о несуществующих днях! Ведь мы друзья!
— А теперь ответь мне, мой непревзойденный везир [42] , — соблазнительная Нут изменила цвет глаз, и теперь они приобрели тот сумеречный оттенок, из-за которого бог мудрости частенько терял голову и снимал с шеи образ своей законной жены; однако сейчас Тоту было не до любовных утех с подругой молодости. — Ответь мне, Тот: тебе самому зачем знать имя того, кто покусился на моего престарелого супруга?
42
везир — так назывались жрецы Маат (ср. азиатск. — «визирь»)
— Нут, оставь! — он отодвинулся, не желая отвлекаться от главного.
Красавица чуть-чуть надула губы и снова завернулась в свою звездную накидку.
— Так что ты можешь сказать мне, предвечная?
— Ты не подозреваешь смертных, Тот?
Он расхохотался:
— Доселе я знавал лишь одного безумца, кто целился в солнце! Да и то, кажется, он был не просто смертным, а полубогом. Ему мерещилось не одно, а двенадцать солнц в твоем одеянии! Но ты же прекрасно знаешь, что Геб не дает стреле смертного ни малейшего шанса покинуть пределы его чертогов! Нет, это не под силу смертному, очаровательная Нут!
— Хорошо, ты меня убедил. Но я разочарую тебя, мой мудрейший: мне неизвестно, кто навредил моему супругу. Если же ты подозреваешь меня, то напрасно.
Тоту едва удалось отделаться от Нут с ее чарами. Нужно сохранить голову трезвой. Интересно, почему Нут хотелось узнать, с какой целью он ведет дознание? И что изменилось бы, узнай она, что провести расследование его попросил Усир, пребывающий ныне в Дуате? Кстати, одним подозреваемым меньше…
Иронично-усталый Пта, постукивая своим посохом, прибыл в гости по приглашению Тота поздно вечером. Бедному Пта приходилось юлить и вести постоянные дипломатические переговоры с Гебом и его сыном — Сетхом. Эти двое никак не могли прийти к общему мнению: те земли, которые отец готовил для буйных лесов, сын частенько иссушал знойным дыханием пустыни, а если где-то успевали вырасти радующие глаз деревья, Сетх мог себе позволить разгуляться жуткой бурей. А после смерти Усира наместник позволил себе еще одну возможность — повелевать молниями и грозой. Сырости Сетх не любил, поэтому бури и грозы чаще всего были сухими либо ледяными. Пта, сочувствующий людям, с трудом отвоевывал для них участки, где можно было возделывать поля. Да еще и заботился о том, чтобы на этих полях появлялся необходимый урожай.
— Мне все надоело, Тот, — пожаловался старый Пта. — Может, если Ра умрет, что-то изменится?
Но, уловив сверкнувший в щелках подведенных глаз любопытный взгляд Тота, бог плодородия слегка осекся:
— Я надеюсь, ты не думаешь, что я мог быть в этом по-настоящему заинтересован, Тот?
Старые друзья, они могли позволить наедине друг с другом почти полную откровенность. И Пта не прятал свою душу и сердце.
— Я не думаю, но твои слова означают странное… — подумав, вымолвил Тот. — Ты считаешь, что если сгинет весь мир…