Душистые ветки акации белой

Толстой Алексей Константинович

1858

* * *

В совести искал я долго обвиненья,Горестное сердце вопрошал довольно —Чисты мои мысли, чисты побужденья,А на свете жить мне тяжело и больно.Каждый звук случайный я ловлю пытливо,Песня ли раздастся на селе далеком,Ветер ли всколышет золотую ниву —Каждый звук неясным мне звучит упреком.Залегло глубоко смутное сомненье,И душа собою вечно недовольна:Нет

ей приговора, нет ей примиренья,И на свете жить мне тяжело и больно! Согласить я силюсь, что несогласимо,Но напрасно разум бьется и хлопочет,Горестная чаша не проходит мимо,Ни к устам зовущим низойти не хочет!

1858

* * *

Минула страсть, и пыл ее тревожныйУже не мучит сердца моего,Но разлюбить тебя мне невозможно,Все, что не ты, – так суетно и ложно,Все, что не ты, – бесцветно и мертво.Без повода и права негодуя,Уж не кипит бунтующая кровь,Но с пошлой жизнью слиться не могу я,Моя любовь, о друг, и не ревнуя,Осталась та же прежняя любовь. Так от высот нахмуренной природы,С нависших скал сорвавшийся потокИз царства туч, грозы и непогодыВ простор степей выносит те же водыИ вдаль течет, спокоен и глубок.

1858

* * *

Когда природа вся трепещет и сияет,Когда ее цвета ярки и горячи,Душа бездейственно в пространстве утопаетИ в неге врозь ее расходятся лучи.Но в скромный, тихий день, осеннею погодой,Когда и воздух сер, и тесен кругозор,Не развлекаюсь я смиренною природой,И немощен ее на жизнь мою напор. Мой трезвый ум открыт для сильных вдохновений,Сосредоточен я живу в себе самом,И сжатая мечта зовет толпы видений,Как зажигательным рождая их стеклом.Винтовку сняв с гвоздя, я оставляю дом,Иду меж озимей чернеющей дорогой;Смотрю на кучу скирд, на сломанный забор,На пруд и мельницу, на дикий косогор,На берег ручейка болотисто-отлогий,И в ближний лес вхожу. Там покрасневший клен,Еще зеленый дуб и желтые березыПечально на меня свои стряхают слезы; Но дале я иду, в мечтанья погружен,И виснут надо мной полунагие сучья,А мысли между тем слагаются в созвучья,Свободные слова теснятся в мерный строй,И на душе легко, и сладостно, и странно,И тихо все кругом, и под моей ногойТак мягко мокрый лист шумит благоуханный.

1858

* * *

Ты знаешь, я люблю там, за лазурным сводом,Ряд жизней мысленно отыскивать иныхИ, путь свершая мой, с улыбкой мимоходомСмотрю на прах забот и горестей земных. Зачем

же сердце так сжимается невольно,Когда твой встречу взор, и так тебя мне жаль,И каждая твоя мгновенная печальВ душе моей звучит так долго и так больно?

1858

* * *

Замолкнул гром, шуметь гроза устала,Светлеют небеса;Меж черных туч приветно засиялаЛазури полоса.Еще дрожат цветы, полны водоюИ пылью золотой,О не топчи их с новою враждоюПрезрительной пятой.

1858

* * *

Змея, что по скалам влечешь свои извивыИ между трав скользишь, обманывая взор,Помедли, дай списать чешуйчатый узор:Хочу для девы я холодной и красивойСчеканить по тебе причудливый убор.Пускай, когда она, скользя зарей вечерней,К сопернику тайком счастливому пойдет,Пускай блестит, как ты, и в золоте и в черни,И пестрый твой в траве напоминает ход!

1858

* * *

Ты жертва жизненных тревог,И нет в тебе сопротивленья,Ты, как оторванный листок,Плывешь без воли по теченью;Ты как на жниве сизый дым:Откуда ветер ни повеет,Он только стелется пред нимИ к облакам бежать не смеет;Ты словно яблони цветы,Когда их снег покрыл тяжелый:Стряхнуть тоску не можешь ты,И жизнь тебя погнула долу; Ты как лощинка в вешний день:Когда весь мир благоухает,Соседних гор ложится теньИ ей одной цвести мешает;И как с вершин бежит в нееСнегов растаявшая груда,Так в сердце бедное твоеСтекает горе отовсюду!

1858

* * *

Бывают дни, когда злой дух меня тревожитИ шепчет на ухо неясные слова,И к небу вознестись душа моя не может,И отягченная склоняется глава. И он, не ведая ни радости, ни веры,В меня вдыхает злость – к кому, не знаю сам —И лживым зеркалом могучие размерыЛукаво придает ничтожным мелочам.В кругу моих друзей со мной сидит он рядом,Веселость им у нас надолго отнята,И сердце он мое напитывает ядомИ речи горькие влагает мне в уста.И все, что есть во мне порочного и злого,Клубится и растет все гуще и мрачнейИ застилает тьмой сиянье дня родного,И неба синеву, и золото полей,В пустыню грустную и в ночь преобразуяВсе то, что я люблю, чем верю и живу я.