Душные бандиты
Шрифт:
— Вы же сказали, что растворитесь! — взмолился Толик.
— Растворяемся, — кивнула мужская фигура и, пятясь, скрылась за дверью. Сделав несколько маленьких шажков в том же направлении, женщина вдруг остановилась и твердым голосом сказала:
— Знай, что я пришла к тебе не по своей воле. Но мне велено исполнить твою просьбу…
— Какую еще просьбу?
— Не было просьбы? Тем лучше. Прощаю тебе мою смерть, с тем чтобы ты женился на моей воспитаннице Марии Даниловне…
За
— Чего? — хлопая глазами, переспросил тот.
— Ну нет так нет! — облегченно вздохнула гостья. — И последнее.
— Еще и последнее? Да провалитесь вы!
Фигура отступила чуть назад и принялась чертить свечой какие-то крестообразные знаки, что произвело на перепуганного Толика неизгладимое впечатление.
— Хватит! Последнее… Вы сказали — последнее…
— Да. Возьми это. Оно теперь твое…
— Что это? Что там? Зачем?
— Узнаешь… — гулко прозвучал ответ. Свеча внезапно погасла.
Несколько секунд Анатолий просидел в оцепенении, затем, боясь зажечь свет, подался вперед и нащупал то, что оставила зловещая гостья…
Тихо прикрыв дверь и оторвав ненужные теперь полоски с печатями, фигуры, не снимая простыней, помчались вниз по лестнице, не обратив в спешке внимания на притулившегося на подоконнике человека…
— Ну все, — стягивая маскарадный костюм, облегченно вздохнул Алексеев. — И дипломат не потребовалось предъявлять. Сам сознался! Класс!
— Класс! — кивнула освободившаяся от белого женщина.
— Где же он? Давайте обратно!
— Кто? — с невинным видом спросила она.
— Дипломат! — напомнил Петруха.
— Там… — Махнула рукой Мария Даниловна. — Бежим, а?
— Что-о? — выдохнул Алексеев. Свой вопрос он не успел продолжить. Где-то наверху раздался взрыв. Зазвенели стекла…
Мстители бросились в соседний подъезд — туда, где жила пенсионерка Сухова.
Из подъезда выскочил Владимир. Еще пару минут назад, не решаясь войти в опечатанную квартиру, он в задумчивости сидел на подоконнике, пытаясь понять, что же случилось за время его отсутствия. Странные фигуры, а затем и взрыв рассеяли остатки его самообладания. Он вскочил в машину и помчался к кому-нибудь из друзей — куда угодно, только подальше отсюда… Ему не пришло в голову, что он является теперь единственным владельцем двухкомнатной квартиры в центре…
— Хвалю! — укоризненно произнес Алексеев в комнате Марии Даниловны.
— Да? Я так и знала! — ликовала та.
— Да не хвалю, а «хвалю»! — раздраженно пояснил опер. —
— Чушь! — возразила Сухова. — Он сам себя убил. Несчастный случай. Его даже отпевать можно, я знаю!
— Зачем вы это сделали? — устало вздохнул Петруха.
— Собаке собачья смерть! — отчеканила пенсионерка Сухова. — На сколько бы его посадили? На пять? Семь лет? Горбатого могила исправит! Понятно? Только могила!
— Жуть! — покачал головой Петруха. — Имейте в виду — я ваши методы не одобряю.
— Что же, заложите? — прищурилась хозяйка.
— Разве я сказал, что заложу? — подмигнул Алексеев. — Эх, одним «глухарем» больше, одним меньше… Может, от расследования гибели Корзинина удастся отмазаться… У меня еще отгулов на неделю… Да я в баню так и не сходил…
— Ну извините! — поджала губы пенсионерка Сухова.
— Чего уж там! — махнул рукой опер. — Но вот дело об убийстве Борисовой можно смело закрывать — явка с повинной! Ага! Даже лучше — предсмертная записка! Корзинкин не вынес укоров совести, написал признание и сам взорвался! Клево!
— А я что говорила? — обрадовалась Мария Даниловна. — А неплохо у меня Клавин голос вышел, согласитесь? «Анатолий, как неинтеллигентно!» — проскрипела она.
— Неплохо, — кивнул опер. — У вас получилось даже лучше, чем я мог себе представить! Так убедительно!
— Я польщена! — покраснела пожилая женщина.
— Но что вас надоумило предложить ему… ох, я чуть не умер тогда от смеха! — улыбнулся Петруха. — Ну, это ваше странное заявление… жениться на воспитаннице, то есть на вас!
— Я что, и правда так говорила? — удивилась Сухова.
— Именно так! И вышло удачно. Он так испугался!
— Слова лились как будто сами собой, — подумав, призналась Мария Даниловна.
— Да… Похоже, мы были не так уж далеки от истины, — покачав головой, решил Алексеев. — Наверное, сама Клавдия вашими устами высказала свое мнение…
— Какой ужас! — воскликнула Сухова. — А если бы он согласился? Бр-р-р! Я, знаете ли, закоренелый холостяк! Кстати, вас покормить?
— Хорошо бы. А что вы можете предложить?
— Предложить могу многое… — пространно начала хозяйка.
— Рыба есть? — перешел к делу гость.
— Рыба? Есть… Но сегодня же пятница! У вас ведь, кажется, это, как его — сухоядение?
— Было! Но уже суббота, ведь после полуночи — новый день! — весело объяснил Петруха. — По уставу можно и рыбу ясти, и вино пити!