Дувушка

Летницкая Милена

Она зашла на его страницу в сети и принялась ее изучать.

Посмотрела, когда у Рустама день рожденья. Выяснилось: моложе Анны на восемь лет. В таком возрасте разница не смертельная.

Море друзей – они к нему, похоже, всей душой, видно из комментариев к публикациям. Интересно, кого больше: мужчин или женщин? Принялась подсчитывать, но быстро сбилась. И без того понятно – девиц там, как песчинок на пляже.

Похоже, любит путешествовать, не домосед. Снимки в горах – энергичный, спортивный!

Тааак… семья. Прямо досье Третьего Рейха: «отличный семьянин».

Посмотрим,

в каких группах. Да тут не счесть, и все такие разные! Видимо, по работе – не увлекается же он, к примеру, вышиванием. Наверное, что-то для сайтов делает.

Наставила лайков. Не абсолютно на все – понравилось, на самом деле, много чего, а чтобы не подумал, будто ставила не глядя, да и не решил – еще одна поклонница появилась, проходу теперь не даст. Хотя… Запах Рустама давно исчез с ее кожи под струями теплого душа, а воспоминание о том, как она обвивала его шею, словно Белорукая Изольда, стояло перед глазами, и ничего с этим поделать Анна уже не могла – она поняла это сейчас совершенно четко и ясно.

Вечером Анна ворочалась с боку на бок, долго не засыпала – думала о Рустаме. И чем больше думала, тем сильнее хотелось увидеть его снова, дать понять, что она не такая уж плохая и испорченная – ведь он, скорее всего, предположил обратное.

А тело говорило совсем другое. Грудь с того дня как налилась желанием, так и томилась до сих пор, соски пылали, низ живота корежило – хоть сейчас беги на свидание. Анна встала с постели, обогнула ее, погладила спящего Алекса по щеке и пошла в душ.

Долго стояла под упругими струями воды, и ее понемногу отпускало. Анна любила воду, вода смывала все тревоги. Анна могла стоять так бесконечно, но нужно было идти спать. Сна не хватало, в последние годы сон часто был неглубоким: мозг непрерывно работал над новыми произведениями, подсказывая из подсознания люминесцентно-яркими картинами развитие сюжета.

Алекс часто и громко дышал – Анна снова погладила его по лицу. Гладила до тех пор, пока дыхание родного человека не стало ровнее.

Под утро она услышала, как Алекс вдруг сел на кровати и заявил, что через три часа надо кормить синиц.

– И елку поливать, – добавила Анна и снова уснула.

Синички были светом в окошке. Этой зимой они объявились достаточно поздно, видимо, корма в природе было много. Пугливые, не брали сало с отлива, пока люди находились рядом.

Погода стояла удивительная. Над речкой и озером поднимался полупрозрачный туман, и от того пейзаж за окном казался сказочным. Решили сегодня идти на озеро. На болоте за домом вчера и так уже повезло – засняли на видео черного дятла. Сегодня нужно поискать счастья в другой стороне.

Отправились на «Райский берег». Стоило только чуть-чуть притормозить, и утки, словно эскадра, подтягивались, а потом всей мощью обрушивались на сушу и гнались за людьми, требуя кормежки. Алекс останавливался, фотографировал их, а в ушах Анны, не прекращаясь, крутилось:

– Давай сейчас,

А потом еще ночью… 4

– По

возвращении решила написать «ему». Что угодно, лишь бы посмотреть на реакцию. Но в голову в этот момент ничего умнее не пришло, чем спросить об отношении к зверюшкам. Не особо раздумывая, набрала:

4

Рома Зверь «Все, что тебя касается».

– А ты – если появится такая возможность, кого хотел бы в друзья из диких зверей? Я бы взяла волка.

Через несколько секунд пришло сообщение. Открыла:

– Вот такого?

На селфи, приблизив к камере свой черный нос, озорно выпучил характерные ярко-голубые глаза светло-серый огромный зверь, из-за которого выглядывал Рустам.

– Хаски? Волк? – спросила изумленная Анна.

– Хаски, сейчас сфотографировались, – написал Рустам и исчез из сети.

Позже в разговоре выяснилось: они с женой гостили у одноклассницы, а у нее волкособ, помесь волка и хаски. На цепи не может сидеть ни минуты, сразу начинает выть. Ласковый, ручной. Анна знала: хаски довольно свободолюбивая собака, а здесь почти волк. Конечно, какая уж тут цепь!

– Рыба скоро будет готова: она вот-вот запахнет, – входя в кабинет, бодро сообщил Алекс. Камбалу жарил обычно он, у него это лучше получалось – такова была официальная версия, на самом деле Анне сегодня не хотелось стоять у плиты.

В другое время она обязательно бы рассмеялась в ответ на своеобразную логику Алекса, но сейчас Анна размышляла совсем по иному поводу.

– Получается, Рустам светлый и открытый человек. Никого не хочет обидеть, по возможности отвечает на письма и вежливо поддерживает разговор. Но сам инициативы не проявляет. А зачем, собственно, ему ее проявлять? Его и так раздирают на клочки, только успевай отбиваться – сделала Анна очередной и совсем не утешительный для себя вывод.

Несколько следующих дней она пыталась переключиться на обычный режим, но уязвленное самолюбие точило изнутри, словно жирный белый червяк, какие бывают в хороших яблоках, и каких Анна боялась меньше всего. Но здесь опасность последствий посильнее, чем от возможности нечаянно проглотить непривычную пищу, в силу некоторых условностей считавшуюся чем-то неприемлемым в конкретной культуре.

Был, конечно, шанс еще раз увидеться на более-менее законных основаниях – Рустам оставил тапочки, видимо, не жизненно необходимые, но повод вполне годился для приглашения.

Она включила ноутбук и уже собралась спросить Рустама насчет возможности их забрать, но отвлеклась на рекламу чудесных елочных игрушек ручной работы. Они напомнили фигурки из 60-х, купленные еще до рождения Анны и очень нравившиеся ей, однако сделаны были гораздо затейливее и тоньше. Недолго думая, кинула ссылку. Ответ увидела только на следующий день, поскольку написан он был ночью.

– С Америкой он, что ли, по ночам общается, – неприязненно предположила Анна и писать ничего не стала.